Теперь Марианне было необходимо найти Жана, поговорить с ним. Ей казалось, что это уже не изменит ее решения, но справедливости ради ей надо было бы оценить и его чувства к себе. Она почти не сомневалась, что он не так горячо любит ее, но ведь тоже любит... И Анри, Анри почему-то недолюбливает Виктора. Конечно, тут может быть дело в простой ревности, Анри скорее предпочтет отдать руку своей сестры своему лучшему другу, почти брату, чем Виктору, этому в общем-то чужому для него человеку, человеку, которого он совсем не знает. Но, в конце концов, причем здесь Анри, ведь это ей быть женой...
Так, в сомнениях, Марианна провела остаток дня, и никто не мешал ее одиночеству, даже Антуан нашел в себе силы позволить ей самой все обдумать. К Анри Марианна не пошла сознательно, чтобы он не мог повлиять на ее решение.
Жан и Геньи появились только к закату солнца, уставшие, но весьма довольные. Став за это время большими друзьями, они, казалось, уже начали понимать друг друга без слов, и видеть эти чувства было очень приятно. Марианна невольно залюбовалась ими, наблюдая с веранды, как они разгрузили свою добычу, смеясь и подшучивая друг над другом, передали все это заботам Маргарет и отправились умываться на озеро. Не ускользнуло от внимания Марианны и то, как тепло посмотрела старая актриса вслед этой парочке. “Странно, почему все здесь так расположены к Жану? Что такое он для этого делает, или сделал?” — невольно задумалась Марианна, но тут же над ее головой раздался голос Антуана:
— Марианна, взгляни на это, пожалуйста.
Марианна вздрогнула всем телом от такой неожиданности. Виктор?! Но после взгляда на то, что он ей показывал, раздражение с лица девушки с миг испарилось. Антуан держал в руках искусно выстроганную из деревяшки голубку. Такое совершенство, мягкость линий, естественность пропорций!
— Ты это сам сделал?!!
— Да. Тебе нравится? — Антуан с непередаваемым волнением ждал ответа.
— О, да! Конечно! Это восхитительно!!! Виктор, я никак не ожидала, что ты такой мастер!
Антуан чуть покраснел от смущения.
— Мне нравится этим заниматься, но я никогда не относился к этому серьезно. Если тебе понравилось, сделай мне приятное, примите ее от меня в качестве подарка.
— О, с удовольствием!..
Только через несколько минут, Марианна вспомнила, чем она занималась до появления Антуана, и взглянула на озеро, Жана там не было. Она не заметила, как он ушел, и, когда расслышала его смех уже в доме, с изумлением поняла, что он должен был бы пройти мимо нее, в нескольких шагах, ведь она специально так расположилась. Да, Марианну так поглотило созерцание подаренной Антуаном игрушки, что она не заметила, как посмотрел на нее проходивший мимо Жан, как встретились взгляды братьев, и в воздухе между ними промелькнула молния.
Жан увидел Марианну, восторженно что-то рассматривающую, ее благодарно восхищенный взгляд, обращенный на Антуана, увидел и торжество того, и сердце его бешено заколотилось. Но внешне он это никак не выказал, только в доме позволил вылиться этому раздражению в нервный смех в ответ на не очень удачную шутку Геньи. Старик все заметил и понял. Подойдя к своему молодому другу, он хлопнул его по плечу и, наклонившись к уху, произнес:
— Еще не все потеряно! Выше нос! Просто тебе, дружище, тоже пора перейти к активным действиям. Давай, ты ведь не робкого десятка. Завтра я тебя освобождаю от своего общества.
Жан ответил благодарной улыбкой…
Но подойти к Марианне оказалось очень не просто. Сразу после возращения Жана, Антуан снова обрушился на Марианну, а та не могла найти предлога, нужный слов, чтобы попросить его оставить себя в покое. Как можно было ему объяснить, что ей надо еще поговорить и с Жаном? Это было невозможно. Марианне приходилось обходиться только наблюдением со стороны, да и то, так, чтобы это не очень бросалось в глаза Антуану. Она видела, как Жан заходил к Анри, как маленькая Анжелика вскарабкалась ему на плечи, и целый час он ее катал, куда бы при этом не шел, чем бы ни занимался, видела, как Жан в шутку поборолся с Жюльеном, как тот в свою очередь показал ему пару акробатических приемов... “Почему его здесь все так любят?” — снова задала себе этот вопрос Марианна. Но ответить на него ей не давал Антуан. Он ревностно отслеживал каждый ее взгляд, старательно затмевая собой брата. Он понимал, что рискует вызвать сильное ее раздражение, но это внимание с ее стороны к Жану просто мешало ему думать. И, тем не менее, девушка заметила, что Жан, не смотря на все свои занятия, так же не выпускает ее с Антуаном из поля зрения. Пару раз девушка даже поймала его взгляд, и сердце ее защемило. Что было в этом взгляде?! Любовь? Горечь? Всякий раз после этого девушка смотрела на Антуана и к своему удивлению находила в его взгляде нечто очень похожее. “О боже! Как они похожи! Что же мне делать?!” — взмолилась мысленно Марианна.

Обеспокоенный тем, что за весь день Марианна так ни разу не зашла к нему, Анри заподозрил не ладное. Узнать подробности происходящего в мире вне его комнаты ему помогла Анжелика. Девочка принесла ему цветы, и он не отпустил ее, пока не выведал все так недостающие ему сейчас детали. Так он узнал, что Антуан весь день пасет его сестру, и что прежде у близнецов состоялся какой-то неприятный разговор, со слов девочки представилось, что юноши едва не подрались. Анри почувствовал, что близится решающий момент, и ему просто необходимо вмешаться. Но как?! Он хорошо знал упрямство Жана. Если тот просил не вмешиваться, значит, во имя сохранения их хороших отношений он не должен вмешиваться. Но как это возможно?! Анри напряженно искал выход, и неожиданно решение пришло само собой, точнее в лице Анны.
Белокурая красавица весь день изнывала от тоски и одиночества. Одна мысль как-то поддерживала ее силы, завтра многое изменится. Она видела, что Марианна ищет ответ, и дело только за терпением. Но что делать пока? Вот тогда она и пришла к Анри, чтобы с его позволения взять из-под его кровати старинную гитару.
— Гитара? Откуда?! — изумился Анри.
— На самом деле, это инструмент наших артистов, они оставили его у меня лет пять назад, — девушка присела на край кровати Анри и бережно коснулась струн, — Бедняжка, такая пыльная... Я хочу вернуть ее артистам. Как видишь, я на ней не играю.
— А они?
— Старина Франсуа немного играет... Пойду, может быть, мне дадут урок? — не весело рассмеялась Анна и поспешно вышла прочь.
Гитара. Вот оно, решение!

Вечером, после ужина все собрались на веранде. Так уж повелось, что почти каждый день все обитатели Райского уголка собирались здесь, чтобы вместе скоротать время до сна. На этот раз Анри настоял, чтобы его тоже вынесли на веранду. Его расчет оказался верен. Он сразу попал в центр внимания. Его укутали, чтобы он не продрог от вечерней прохлады, каждый второй вопрос обращался к нему... Но не это было его целью.
Жан как всегда пристроился рядом с другом и по необходимости заботливо поправлял его одеяло. А Марианна с Антуаном расположились поодаль, чуть в стороне, так получилось главным образом благодаря стараниям Антуана. Анри в миг оценил ситуацию и, выждав какое-то время, приступил к действиям.
— Франсуа, а что та гитара, которую Анна вам вернула, еще играет?
— Конечно, — оживился артист, — это превосходный инструмент! Его подарил нам один первоклассный гитарист, кстати испанец. Подарил, умирая. Беднягу настигла шальная пуля. А сам он приобрел эту гитару у первого из мастеров этого дела... О черт! Забыл имя!
— Гитара?! — встрепенулась Марианна, — Да еще и из Испании?!
— Да, мадемуазель.
— О, Франсуа, покажи, пожалуйста!
— Сию минуту. Ну-ка, Жюльен!
И юноша в миг испарился.
— А ты играешь? — поинтересовался Антуан.
— Да, играю, — безо всякого смущения призналась Марианна.
Уже через минуту гитара была у нее в руках. Тщательно очищенная от пыли, она мягко отражала лунный свет. Было видно, как вдруг разволновалась Марианна. Ей потребовалась пара минут, чтобы справиться с нахлынувшими на нее воспоминаниями.
— Когда-то я очень не плохо играла. Но после смерти бабушки, когда я переехала жить к барону, я больше не брала гитару в руки. Барон терпеть не мог музыку, и по его приказу в нашем замке были разбиты все музыкальные инструменты. Я никогда не могла понять причину такой ненависти. Но, так или иначе, уже два года я не играла.
— Так попробуй сейчас, — с нежностью в голосе предложил Анри.
— Да... Прошу меня извинить, если что не так...
И Марианна решилась. Пальцы ее левой руки твердо встали на гриф, длинные пальцы правой руки сжались в кулак и нависли над струнами. Еще миг, и вечер пронзил изумительный по насыщенности и стройности раскат звуков — кулачок девушки раскрылся словно пружина, рассыпав по струнам рокот розгиадо. Еще аккорд, еще, новая сила, новые неизъяснимые звуки! Весь мир потрясенно смолк, тщательно отражая каждый звук. Эта буря окончилась так же неожиданно, как и началась.
Потрясенные слушатели с трудом перевели дыхание. Им потребовалось еще несколько минут, чтобы прийти в себя.
— Это потрясающе!!! Мадемуазель!!! — Франсуа встал и зааплодировал, — Точь-в-точь как играл тот испанец!
— Ничего удивительного, ведь Марианна на половину испанка! — заметил, смеясь Анри.
— И ты, — тоже рассмеялась Марианна.
— Да, только я не играю.
— А я тебя научу.
— Это восхитительно!!! — горячо воскликнул Антуан, и все стали дружно выражать свои восторги.
Весь вечер Марианну не покидала мысль, что ей пока так и не удалось поговорить с Жаном, и теперь, вспомнив об этом, она бросила на него вопросительный взгляд, понравилось ли ему? Почему не слышно его слов одобрения? И тут она поняла, что, быть может, как раз в его лице она и нашла истинного ценителя. Жан сидел, словно пораженный громом и, не моргая, смотрел на то на девушку, то на этот удивительный инструмент, и даже, не смотря на царящий здесь полумрак, не представляло труда заметить, как он побледнел. Но тут же Марианну снова отвлекли.
Теперь этот вечер грозил превратиться в сольный концерт Марианны де Монсар, и все были искренне рады этому. У Марианны оказался удивительно обширный репертуар, она играла и играла, на любое настроение, находилось каждому по душе, Анжелике повеселей, Маргарет понежней, Жюльену поазартнее, Геньи по героичнее... Скоро начали сыпаться заказы, и Марианна, обладая абсолютным слухом, с легкостью подбирала мелодию и накладывала на нее аккомпанемент. Тут же обнаружилось, что гитаристка обладает удивительно приятным, сочным, мягким голосом, и ей пришлось уже в который раз выслушать хвалебные тирады. Пальцы ее быстро обрели утраченную было резвость, уверенность, и с удовольствием дарили людям праздник.
— Сестренка, а сыграй “Голубую даль”, — улучив момент, попросил Анри.
— Что это? Боюсь, я не знаю, Анри, — улыбнулась в ответ Марианна.
— Ну, как же!
— Анри, это ведь наша, английская песня, — напомнил другу Жан.
— А, ну да, но... Я уверен, это будет звучать замечательно, — искренне расстроился Анри.
— Может быть, вы мне напоете, я подберу, — с готовностью предложила Марианна.
— Анри лучше бы воздержаться от пения, — поспешила возразить Маргарет.
— Жан, — взмолился Анри, — я тебя очень прошу, эта песня должна здесь прозвучать. Будь другом!
— Вопрос ставится так? — рассмеялся Жан.
— А что, Жан, уважь больного, — поддержала Марианна, — Ему расстраиваться нельзя.
Эти ее слова больным эхом отозвались в голове Антуана, но он не мог ее остановить. В душу его закралась сильное беспокойство. А Жан тем временем развернулся к Анри:
— Ну что, больной, только так и не иначе? Может быть что-нибудь другое, если на то дело пошло?
— Нет, это. Спой, Марианна подыграет, — взмолился Анри.
— Спой... — эхом отозвался Жан, — Когда это ты просил меня петь?
— Сейчас прошу, и не говори, что ты не можешь этого сделать, неделю назад я сам слышал, как это у тебя получается.
Жан понял, к чему клонит Анри, и нахмурился.
— Я прошу тебя, Жан, — поддержала Марианна, тут и другие слушатели стали выражать свое нетерпение.
— Давай, Жан, не робей, здесь кроме Марианны певцов нет, но я уверен, все поют, — похлопал его по плечу Геньи.
Жан окинул всех присутствующих смущенным взглядом. Воцарилась тишина.
— Хорошо, но я тебе это еще припомню, — шутливо пригрозил Жан Анри и, обратив взор к недавно взошедшему месяцу... запел.
Мелодия тихая, завораживающая мелодия поднялась над головами слушателей и устремилась ввысь, при этом, оставаясь тут, рядом с каждым, способным слышать ее, тая в душах и испепеляя их. Тихая сила голоса Жана слилась со старинным незамысловатым мотивом, и вместе они вдруг расцветили эту ночь непередаваемыми красками. Казалось, этому голосу нет границ, стоит Жану захотеть и его услышит весь мир, но Жан не пускал его в даль, твердой волей направляя это сокровище в угодное для себя русло. Так, незаметно для себя обретя уверенность, Жан поднял взгляд на Марианну, и с той секунды он пел только для нее, и она просто затрепетала от страха проронить хоть один звук. Она так и не начала играть, боясь помешать этому волшебству.
Мелодия смолкла и воцарилась глубокая тишина. Жан еще смотрел на Марианну, она на него...
— Снимаю шляпу, сударь! — прошептал Франсуа, — За всю свою длинную жизнь я не слышал ничего подобного! А уж я-то повидал мир!
Жан смущенно опустил глаза.
— И я забираю свои слова обратно, — поддержал его Геньи, дружески кладя руку на плечо молодого друга, — Это едва ли самое сильное потрясение моей жизни!
Тут все на перебой начали хвалить Жана, и тот, уже не зная, куда деваться от смущения, попробовал перевести разговор на другой лад. Он развернулся к Антуану и, увидев, что тот как-то ушел в себя, окликнул его:
— Виктор, а ты не поешь?
Антуан вздрогнул всем телом и сухо отрезал:
— Нет.
— А, может быть, все-таки попробуешь? Я тоже не подозревал об этом еще неделю назад. Вон, Анри свидетель, я сделал для себя это открытие очень неожиданно, когда мы шли из Гавра в Руан.
— Нет, — и Антуан, плотно сжав губы, отвернулся.
— Виктор, я тебе не верю, — Марианна мягко коснулась его плеча, — Вы же не просто братья, вы близнецы. Вот я могу ручаться, что у Анри отличный слух, потому что знаю за собой такой грех. Тебе надо только попробовать...
— Я свое уже отпел, — Антуан резко развернулся, и его холодный взгляд пронзил Жана, — Дело в том, что я и правда замечательно пел, о моем голосе ходили легенды, но в период юношеской ломки голоса, я его сорвал, как оказалось безвозвратно. Вот так, моя беда в том, что я слишком рано узнал о своем даре.
Жан понимающе кивнул, было видно, что он искренне расстроился. Но Антуан не поверил ему, точнее его искренне смутило такое участие, и он снова отвернулся. Снова воцарилось неловкое молчание, но не надолго.
— Ладно, друзья мои, — Геньи встал, — на сегодня открытий хватит. Время позднее, давайте спать.
На том концерт и закончился...
Антуан ушел к себе на сеновал совершенно подавленным. В эту ночь он долго не мог уснуть, он еще и еще раз прокручивал события прошедшего дня, и с ужасом осознавал, что многое надо было бы сделать и сказать не так, а тут еще и этот неожиданно открывшийся талант Жана. Антуан вдруг почувствовал, что позиция его далеко не так крепка, как то ему казалось при свете солнца, и с ужасом осознал, что боится наступления следующего дня.