Она только что окончила приборку библиотеки и шла к себе, когда перед ней возник Хуан-Глен Горрадо, новый слуга герцога.
— Тебе, крошка, лучше бы идти другой дорогой, — хрипло, с каким-то оригинальным акцентом заявил он.
Как же Маги ненавидела этого человека! Ведь он чуть было не задержал Виктора, а это было бы ужасно для него, ее рыцаря...
— Это мое дело решать, какой дорогой и куда ходить! — прошипела она и, подарив ему ледяной взгляд своих зеленых глаз, уверено продолжила свой путь.
— Крошка, Ламороу набрался... — услышала она вслед, но не осознала смысл этих слов.
Уже за вторым поворотом ей пришлось сильно об этом пожалеть. Могучая, обросшая белесой шерстью рука схватила ее за горло и втащила в маленькую комнату для лакеев. Это был Ламороу. Он и секунды не дал Маги, чтобы опомниться, тут же кинул ее на кровать и, словно изголодавшийся медведь, обрушился на девушку. Она даже не могла кричать, ужас сковал ее параличом. Весь мир затмила раскрасневшаяся, брызжущая слюной физиономия Ламороу. Маги ощутила, как его руки стали рвать на ней платье..., и в этот миг что-то необъяснимое подняло англичанина в воздух и швырнуло в противоположный угол комнаты.
Слезы застилали глаза Маги, она никак не могла поверить в происходящее, в свое сказочное избавление. Глен поднял Ламороу на ноги и, что-то приговаривая, еще раз с силой швырнул его на пол. После этого Ламороу сам уже не мог подняться.
Тогда Глен обернулся к несчастной Маги. Она еще лежала на кровати, такая маленькая, беззащитная. Поддавшись первому порыву, Глен сделал шаг по направлению к ней, но она вся сжалась в комок, и в глазах ее снова появился ужас.
— Все позади, Маги. Слышишь? — раздался дорогой ее сердцу голос, — Он больше тебя никогда не тронет, это я тебе обещаю. Ты меня слышишь?
Маги не выдержала и зарыдала. Глен поднес ей воды, когда же девушка напилась, он взял ее белокурую головку своими сильными теплыми руками и прижал к своей груди. Маги стала потихоньку успокаиваться. Тогда он легко взял ее на руки и встал. Девушка, близкая к обмороку, просто утонула в его объятиях.
Скоро она оказалась в своей комнатке. Глен осторожно положил ее в постель, по-отечески заботливо накрыл одеялом и, нежно поглаживая ее волосы, что-то стал ей говорить. Она не понимала его, только закрыв глаза, слушала и плакала, слушала и плакала... Но этот голос ее победил. Столько тепла и сочувствия было в нем, так мягок и красив он был, что Маги забылась. Ей уже мерещилось, что рядом с ней сидит ее рыцарь, он ее спас, он обещает ей никогда не покидать, говорит, как она прекрасна и как она дорога ему...
Этот сказочный сон оборвался как-то вдруг. Маги открыла глаза. День близился к концу. Она у себя в комнатке в постели. Это разорванное платье!!! Она тотчас вспомнила все подробности произошедшего и в страхе огляделась. Слава Богу, она одна. Маги выпорхнула из кровати и бросилась к двери. Заперта. Какое счастье! Но...
Она что-то никак не могла понять. Ее ключи в кармане, а дверь заперта! А это что?! На столике у окна стояла кружка молока и на тарелочке три больших куска белого хлеба, помазанные вареньем, ее любимым!!! Маги так и села, где стояла. Что это?! Кто ее сюда принес? Горрадо? Глен?!! Но она слышала не его голос! И это все не может быть его рук делом! Но тогда... Нет! Нет сомнений, ее убаюкивал ее рыцарь, его голос она ни с кем не спутает, его глаза... Но в целом это был не он, а новый слуга герцога! Невероятно, но именно он спас ее, в этом было невозможно усомниться!

В тот же вечер некоторые сомнения Маги разрешились. Она никак не могла не появиться в обеденной комнате прислуги. Ужин уже начался. Как всегда в последнее время здесь было многолюдно. Вся, собравшись, словно взведенная пружина, Маги направилась к женскому столу. Какое-то напряжение повисло в воздухе, ни один гвардеец не окликнул ее, наоборот, все только примолкали с ее появлением. Маги, не помня себя, заняла свое место.
Люди как-то непривычно тихо переговаривались, обычного оживления не было и близко, будто произошло нечто из ряда вон выходящее.
— Ничего не понимаю! — различила Маги приглушенный голос прачки Луизы, — Что, редко к нам пристают эти кабели? Подумаешь происшествие! Видали мы такое! Что же это, с ума что ли все сошли?!
— Заткни пасть, дура! — оборвала ее кухарка Жанна, — Не дал Бог ума, так и молчи!
Маги почувствовала ком в горе. Жанна сочувственно улыбнулась и подала ей еще кусок хлеба.
— Ешь, деточка. Все будет хорошо!
— Нет, в самом деле, — не унималась Луиза.
— Сядь, дура, — фыркнула на нее теперь самая старая из женщин и, обращаясь теперь к Жанне, тревожно спросила, — Как думаешь, испанцы вмешаются? Их главный, Карлос, кажется, глаз не спускает с англичан.
— Я слышала, что Горрадо был среди них лишь несколько дней. Может быть, он не успел стать для них своим, тогда не вмешаются, — Жанна тоже почти перешла на шепот.
— Но этот Горрадо приходится Карлосу каким-то родственником...
— Что-то, конечно, будет, слишком уж это задело англичан...
Маги робко взглянула на английский стол. Глен сидел там и спокойно ел, но вокруг него места были пустыми. Он, казалось, не замечал этого, и аппетит его никак не пострадал.
Вдруг все смолкли. В проеме дверей возник Ламороу. Его правый глаз украшал изысканный по размерам и обилию оттенков синяк.
— ТЫ!!! — зарычал он.
Виктор с досадой поднял на него взгляд. Рука Карлоса сама собой потянулась к ножу (стоит заметить, что в этот вечер все мужчины были вооружены).
— Встань!!! — приказал Ламороу.
— Ты это мне? — отозвался, наконец, Глен.
— Тебе, собака!
— Не видишь, я занят.
— Я сейчас тебе покажу, как ты занят, — и Ламороу ринулся к Виктору. Все поспешили испариться с его пути. Ламороу словно скала навис над Виктором и ядовито повторил:
— Встань, иначе ты уже никогда не встанешь!
Глен сощурился:
— Похоже, ты не понимаешь, с кем разговариваешь, ублюдок. Придется объяснить.
Ламороу еще не успел уяснить смысл услышанных слов, как Глен схватил его за чуб и тыльной стороной ладони так ударил ему в лоб, что англичанина понесло назад. С этих пор у двух скамей, попавших ему под ноги, недостает пары ножек. Только после этого Виктор позволил себе встать. Все вокруг уже давно были на ногах.
— Да что он себе позволяет!!! — заволновались англичане.
— Я сам с ним разберусь! — взревел Ламороу, с трудом поднимаясь на ноги.
— Вот это верно, — согласился Глен, — Это дело двоих. Ребята, оставьте его нам.
Одним широким прыжков Глен перемахнул через стол, и теперь врагов ничто не разделяло.
— Ты хотел поговорить? — поинтересовался Глен, чуть склонив голову.
— Нам не о чем говорить! Я только собираюсь умыть твою харю, — и Ламороу ринулся на врага.
Его удар был точно рассчитан, это могло бы принести много неприятностей для его цели, но Виктор неожиданно легко он него ушел.
— Я бы посоветовал тебе выбирать слова. Обещаю, что впредь ты будешь внимательнее к своей речи, — и Виктор нанес свой удар. Пока Ламороу следил за руками противника, каблук того врезался ему в живот. Англичанин загнулся. Виктор вылил ему на голову ковш холодной воды и дождался пока Ламороу опомнится.
— Мразь! — выдавил из себя тот.
— Ты еще не понял?! — с досадой заметил Виктор. Но Ламороу был крепким орешком, он успел прийти в себя и теперь словно ураган обрушился на Виктора. Стало жарко. Они крушили все, что не попадя, и никто не смел им помешать, но исход битвы был предрешен. Это уже многие видели. Ламороу не мог достать Виктора, тот же, казалось, даже не сбил дыхания. Англичане не верили своим глазам.
Наконец, Виктор перехватил руку Ламороу и круто вывернул ее за спину. Англичанин упал на колени.
— А я намерен с тобой поговорить. И ты не только выслушаешь меня, но и впредь поостережешься наступать на тень Маргариты. Ты меня понял? А если ты еще хоть раз коснешься ее, я тебя заживо зарою. Тебе ясно?
— Да... — захрипел Ламороу, — Пусти! Рука!!! Ты сломаешь ее!!!
— Повторяй за мной. Прости меня, Маги! Ну же!!!
— О!!!.. Прос-ти мменя, Маги...
— Если я тебе напомню о своем существовании, пусть у меня отсохнет мужская гордость. Аминь! Ну же!!!
На лицах зрителей появились усмешки.
— Аминь! — прохрипел Ламороу.
Только теперь Виктор отпустил его. Англичанин без сил растянулся на полу, а Виктор развернулся к другим слугам герцога.
— Вы все слышали, он дал слово. Я слышал, что слово гвардейцев герцога крепче стали, потому я верю ему. Верь и ты, Маги.
Маги, не выдержав, стремглав бросилась прочь из комнаты.
— Ты собрался перекроить наше белье? — хмуро поинтересовался Фил, один из “первых” слуг герцога.
— Вот уж увольте. Своих забот хватает. Но позвольте спросить, изнасиловать молоденькую девчонку для вас норма? Да какие мы после этого мужчины, если не можем сделать так, чтобы женщина сама прыгнула в наши объятия? Я не прав? Все. Я вас понял, — Виктор поднял два пальца и торжественно произнес, — Даю слово уважать ваш кодекс чести и обещаю чтить его, но касается это только мужчин, а не похотливых козлов. Клянусь!
— Круто берешь, парень, — заметил Фил, — Но в этом мы с тобой не намерены спорить. Верно?
Фил, а за ним и Виктор с Карлосом, обвели своих товарищей тяжелым взглядом. Никто из них не спешил возражать. Все были возбуждены, кто больше, кто меньше. Рон, казалось, уже в следующий миг был готов вцепиться Виктору в горло, но что-то его сдерживало, быть может, слова Фила, или поведение другого “первого” слуги, Пита, который с как всегда непроницаемой миной на лице, уже снова сел и приступил к поглощению оставленной еды.
— Пит, — окликнул товарища Фил, — ты что скажешь?
Пит, нехотя, поднял взгляд на Глена, потом посмотрел на Ламороу. По его лицу нельзя было даже предположить ход его мыслей. Наконец он обронил:
— Ты же знаешь, Фил, я с тобой согласен. Ламороу не стоило трогать девчонку. Лично меня действия Глена не задели.
— Ясно. Глен, это ваше с Ламороу дело, — подвел черту Фил и тоже вернулся к ужину.
Примеру Фила и Пита последовали и большинство других англичан. Ламороу никто не замечал. Карлос подошел к Виктору и по-испански произнес:
— Я горжусь тобой, сынок, но не лучше ли тебе пойти к нам, хотя бы пока они не остынут?
— Нет, Карлос. Теперь мое место среди них, — Виктор пожал ему руку, и Карлос вернулся на свое место.
— Завидный у тебя родственничек объявился, Карлос, — заметил один из испанцев, — Если тебя в свое время он только подвинул, то этого Ламороу просто раздавил.
— Дети должны идти дальше родителей, а его отец как никак мой брат. Так что, знай наших, — усмехнулся Карлос, — Помяните мое слово, друзья, этот парень еще даст прикурить этим англикашкам. Они еще попляшут под его дудку.
— Да уж, если конечно цел останется...

А Маги плакала, плакала всю ночь, но горечь уже отступала. Она нашла друга там, где меньше всего ожидала, и теперь не знала, как отблагодарить за это Всевышнего.