И вот уже через неделю после того, как Жан, Анри и Марианна нашли в библиотеке замка Бетенгтон таинственную книжонку, они пересекли границу земель герцогства Клар, негласным королем которых, как им удалось выяснить, и являлся Лонвейт. Лонвейтом оказался сам герцог Клар! Ураган революции Кромвеля, перевернувший Англию с ног на голову, поломавший множество судеб, не обошел стороной и семью Кларов. Нынешний герцог, сын того герцога Клара, который некогда подарил молодому Алену де Ла Гану план лабиринта замка Бетенгтона, оказался вовлечен в самый центр этой круговертви. Какое-то время он был вынужден прятаться за псевдонимом Лонвейта, чтобы отвести от своих родных гнев своих врагов. Со временем тайна его двуличия открылась, но имя Лонвейт крепко накрепко приклеилось к нему, и как-то незаметно затмило собой гордое имя Кларов. Люди говорили Лонвейт, и этим озвучивалось сразу все.

Располагались эти земли на юго-востоке Англии недалеко от Мейдстоуна. Сердца наших путешественников замирали в предчувствии близкой развязки, вот-вот тайна ребуса ведьмы Кхерны должна была если на раскрыться полностью, то, по крайней мере, сильно уступить свои позиции. Но знали бы они, что их ангел хранитель через предчувствие пытался предупредить их о несколько другом...

                — Добрый человек! — Жан возвысил голос и, пришпорив коня, догнал повозку, груженую разными товарами, — Добрый человек, извините за беспокойство, но я хотел бы спросить вас...

                — Приятно слышать, когда тебя называют добрым человеком, такое обращение в наше время так редко! — рассмеялся пожилой еврей, хозяин и единственный пассажир повозки, — Благодарю, господин, за столь лестное обращение, но мне было бы привычнее, если бы вы обращались ко мне просто Исаак, Исаак Вайя. Позвольте узнать и ваше имя?

                Еврей остановил своего коренастого коня и теперь с великим интересом рассматривал Жана и его спутников, которые к тому времени уже успели его догнать. Жан и Анри переглянулись, как же представиться?

                — Зовите нас Руис, Фернандо и Эспиранта Тобейро, — Жан приподнял шляпу.

                — Значит Тобейро? Вы намекаете на то, что вы испанцы?! — удивился еврей, — Что ж, как вам будет угодно, но лучше бы вам придумать себе другие имена, по крайней мере, для этих мест. Здесь терпеть не могут инородцев. Ваш английский, Руис, безупречен, так что придумайте себе английское имя.

                Жан беззвучно рассмеялся.

                — Вы уверены, что Тобейро не настоящее наше имя? Почему?!

                — Потому что... — еврей сощурился, — Потому что ваши друзья Фернандо и Эспиранта, может быть, и имеют одного из родителей испанцем, но вы, Руис, вы чистой французской крови, и уж никак не можете быть им братом. Я не прав?

                — Вы чрезвычайно наблюдательный человек, Исаак Вайя, — сощурился неприятно удивленный Анри.

                — А! Вот и у вас чистейший английский, нет друзья, срочно меняйте имя.

                — А почему же вы не следуете своему совету? — усмехнулся Жан.

                — А вы посмотрите на мое лицо? Кто я если не еврей?! — и купец залился невеселым смехом, но уже через полминуты он снова был совершенно серьезен, — Молодые люди, у меня к вам предложение, вы провожаете меня до границ земель Лонвейт, а я за это делюсь с вами своей едой и еще приплачу, десять монет подкину. Ведь вам нужны деньги. Эти можете считать добытыми честным трудом.

                Анри нахмурился.

                — Постойте, Исаак, из ваших слов значит, что мы находимся на землях Лонвейт?

                — А вы были не уверены?!

                — Об этом я и хотел вас спросить! — заметил Жан, — Но в таком случае нам с вами не по пути. Мы приехали сюда для личной встречи с… Лонвейтом, а вы предлагаете нам пуститься в обратный путь.

                — Нет, теперь настаиваю! — Исаак в горячности уже почти встал на козлах, — Вас привела сюда плохая идея! Лонвейт никого не принимаете, он уже несколько лет как полумертв, не выходит из своей комнаты, а всем здесь заправляет его первый помощник Рэд Болдироуд. Вас не пустят к герцогу, а если вы будете настаивать, то попадете в каземат замка. Очень не многим удавалось выбраться оттуда живыми. Теперь судите сами, насколько мое предложение выгоднее.

                — Вы хотите сказать, что вам нужна охрана? — сощурился Анри, — Но наше согласие возможно только при условии, что вы честно ответите на два наших вопроса. Во-первых, что и почему вам угрожает?

                Исаак снова сел и в растерянности заерзал. Тут ему под руку попалась краюха хлеба, и он поспешил протянуть ее Анри.

                — Возьмите, это очень хороший хлеб!

                Анри остался недвижим, твердо решив прежде услышать ответ. По лицу Жана Исаак понял, что ему не удастся избежать объяснения.

                — Вы верно догадались, что я торговец, торгую тканями, пряностями, сладостями... Очень безобидный товар и всегда в почете у женщин... Вот и ваша спутница, если бы вы ей позволили, оценила мой товар по достоинству. Она создана для роскоши! — Исаак как мог приветливее улыбнулся Марианне, которая, как он уже понял, не понимает в этом разговоре практически ни слова, — Но Рэд Болдироуд решил, что эти излишества людям его земель ни к чему. После долгих переговоров он все же позволил мне торговать, но потребовал огромный налог. Я по глупости заплатил этот налог, но уже в тот же день понял, что торговли все равно не будет, люди так запуганы его немилостью. Малейшее подозрение, что их покупки не будут им одобрены, отбила у здешних жителей всякий интерес к моим товарам. Тогда я собрал все свои товары и отправился прочь...

                — Прежде каким-то образом забрав уплаченную вами сумму налога? — рискнул предположить Жан.

                — Но я ведь имею на это право! Я ведь по их милости не продал в этом месте ровным счетом ничего!!! Ни единой подвязки для волос!!! Меня здесь просто пытались ограбить!!! Вы знаете, сколько в качестве налога я должен был оставить? Четверть моих тканей!!! Разве это не грабеж?! Думаю, я ответил на ваш первый вопрос. Каков же будет второй?

                Анри печально улыбнулся:

                — А что вам позволяет думать, что мы вас не ограбим. Ведь мы, в самом деле, нуждаемся в деньгах!

                Исаак добродушно рассмеялся.

                — Вы задаете этот вопрос старому еврею, человеку проведшему, всю свою жизнь в дороге?! Я умею разбираться в людях, читать их лица. Вы относитесь к числу тех, кто дорожит своим словом и обладает крепкими принципами. Вы достойные люди, переживающие сейчас не лучший период своей жизни. Ведь так? Так вы принимаете мое предложение?

                — О чем он просит?! — наконец не выдержала Марианна, задав свой вопрос по-испански, решив, что это уместнее всего, раз уж Жан представил их Тобейро.

                Жан поспешил извиниться перед ней за то, что не объяснил ей это раньше, и в двух словах передал содержание их разговора, тоже по-испански.

                — Так вы еще не решили? — Марианна искренне удивилась, — Мы проводим этого милого старика какие-нибудь две версты, а он за то накормит нас и пополнит кошель? О чем тут думать?! Мы потеряем не так-то много времени...

                Анри согласно кивнул и, наконец, протянул руку к краюхе хлеба.

                Исаак не скрыл вздоха облегчения, счастливо просиял и тут же извлек из недр своей повозки кувшин с молоком. Не евшие со вчерашнего утра путешественники о большем сейчас и мечтать не могли.

                Пока Марианна, а за ней и Анри утоляли голод, Жан обсудил с Исааком маршрут их пути. Исаак намеривался покинуть земли Лонвейт несколько западнее, то есть продолжить путь по дороге, пересекавшейся с той, по которой сюда приехали наши путешественники, почти под девяносто градусов. Что ж, решение принято, но последствия его, как оказалось, были не очевидны.

                Уже через десять минут стало ясно, что опасения Исаака были не беспочвенны. Вдалеке позади показался отряд в где-то два десятка человек, и вряд ли эти люди имеют дружественные намерения по отношению к еврею.

                Исаак смертельно побледнел и стал изо всех сил погонять своего коня, но тяжело груженая повозка не слишком-то ускорила свой бег. Жану и Анри тоже стало не весело.

                Жан поравнялся с повозкой еврея и, чуть наклонившись к сидевшей рядом с евреем Марианне, горячо заговорил:

— Любимая, сделай нам одолжение. Сейчас за поворотом, соскочи с повозки и спрячься с овраге! И ни за что не показывайся оттуда, пока эти… не оставят нас в покое. Обещаешь?

                В глазах Марианны читалось отчаяние, но она нашла в себе силы кивнуть.

                Анри не столько слышал, сколько догадался о смысле просьбы Жана, он поспешил снять с плеча гитару и передал ее сестре.

                — Позаботься и о моей подружке, сестричка!

                Расстояние между повозкой и преследователями сокращалось угрожающе быстро, но все же повозке удалось обогнуть очередной холм несколько ранее, и потому люди Болдироуда не увидели, как из повозки выпорхнула Марианна.

                Девушка рухнула на сырую траву оврага и замерла. Скрип колес повозки еще не успел стихнуть, когда земля буквально затряслась от дружного топота множества конских ног. Сердечко Марианны сжалось, и она, позабыв о данном Жану обещании, выглянула из оврага, и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять в какое безнадежное положением попали Жан и Анри.

                Старый еврей что есть сил стегал своего коня и продолжал свой путь, но Жана и Анри с ним уже не было. Натянув поперек дороги лассо, после поездки в Испанию, неизменно привязанное к седлу Анри, наши друзья легко вышибли из седел первых шестерых из преследователей. Ряды остальных смешались. Получилась полная неразбериха, а кнуты Жана и Анри только усилили ее. К тому времени, когда люди Болдироуда смогли осознать, что их планы спутали всего лишь два человека, почти каждый из них успел получить если не синяк, то царапину от Жана и Анри. Но в этот момент положением Жана и Анри стало почти безнадежно. Под Анри зарезали коня, а как только его ноги коснулись земли, на него тут же навалился добрый десяток человек, и, казалось, он уже не выберется из-под этой кучи тел живым. С Жаном обошлись не лучше, на него все же исхитрились накинуть неожиданного откуда взявшиеся сети, и буквально стянули из седла, тут же начав сердечными пинками и тумаками выражать к нему свою любовь.

                Марианна, чтобы не закричать, с силой зажала себе рот, а из глаз ее уже давно лились реки горьких слез. Когда начальник отряда преследователей, наконец, вразумил своих людей, и Жан, и Анри уже не были в состоянии самостоятельно подняться на ноги. Марианна видела, как их все равно для надежности повязали по руками и ногам. Трое из людей Болдироуда отправились вслед за повозкой Исаака, но скоро вернулись ни с чем. Видно еврей все же успел пересечь заветную границу злополучных для него земель. После этого предводитель отряда стражи герцога приказал взвалить Жана и Анри поперек седел и подал знак отправляться в обратный путь.

                Марианна, скрытая от любопытных глаз редким кустарником, проводила этот отряд остановившимся взглядом и осталась совсем одна...