В Анжу в ноябре выдалась на редкость мерзопакостная погода. Почти каждый день шел  дождь, иногда со снегом, причем снег на земле не держался, только дороги превратил в топкие болота. Стужа, сырость, промозглость, ветра — разве можно составить еще более не приятный для путника букет. И ничего удивительного, что вот уже полмесяца в трактире “Золотая бочка” главной и, пожалуй, единственной достопримечательности местечка Нуайян, не появлялось ни единого нового лица, да и местные все больше и больше ленились выбираться из домов. Одним нечего было обуть, другим одеть, а третьим нечем платить, потому как трактирщик, против веления сердца решился поднять цены, ведь и ему надо на что-то жить.

                Вот в такие несладкие времена Мадонна сжалилась над старым трактирщиком Бернаром и послала ему утешение. Держащая путь из Валеньи в Брасьон  графиня де Ла Ган со своей воспитанницей и четырьмя слугами решила остановиться здесь на ночь. Радости Бернара не было предела.

                — Святая Мадонна! Какая удача! Какая удача!!! У меня! Еще бы не быть ей скупой!

                Тут же немногочисленные домочадцы трактира “Золотая бочка” завертелись, словно белки в колесе. Дорогим гостьям стали готовить лучшие комнаты, лучшие блюда, их коням лучший, какой можно было найти в этих краях, овес.

                Утомленные же дорогой графиня и Маги тем временем присели прямо тут, в главном зале. Услужливый Проспер, бессменный спутник графини во всех ее путешествиях, поспешил помочь госпоже и Маги снять мокрые плащи и шляпы. Графиня с великим удовольствием расправила затекшие плечи. Как же ласкал глаз этот хорошо растопленный камин! Каким сказочно приятным было источаемое им тепло! И каким же далеким казалась теперь непогода, по-прежнему  бушевавшая снаружи!

                — Вот когда познаешь радость жизни! — устало улыбнулась графиня Маги.

                Маги всецело разделяла чувства графини. Надо сказать, что с тех пор, как мы видели Маги в последний раз, она очень преобразилась. Ее уже нельзя было даже в шутку назвать ребенком, это была молодая барышня, одетая и причесанная с большим вкусом, изменились осанка, выражение лица, природное изящество и благородство ее движений теперь стали спокойнее, уверенней. Так что не стоит удивляться тому, что трактирщик без малейшего колебания принял ее за дочь графини, а они не стали его разубеждать. К чему это? Тем более, что их связывали очень близкие к тому чувства. За эти долгие месяцы, проведенные вместе, графиня и Маги очень привязались друг к другу, то это были мать и дочь, а то и просто лучшие подруги. Теперь всегда и везде они вместе, и эта близость была одинаково важна им обеим.

                — Ужин почти готов, сударыня, — трактирщик склонился перед графиней в глубоком поклоне, — Где прикажите накрывать?

                Графиня благосклонно улыбнулась ему и посмотрела на Маги. Та, едва живая от усталости, тоже даже подумать боялась о каком-либо еще передвижении. Они поняли друг друга без слов. Здесь было тепло и уютно, чего же еще желать?

                — Накройте нам прямо здесь, — молвила графиня.

                — Будет исполнено, госпожа.

                В одно мгновение ока стол перед графиней и Маги покрыла белоснежная скатерть, и на ней, словно подчиняясь мановению волшебной палочки, стали возникать яства, одно, аппетитнее другого. Взгляд Маги преисполнился детского восторга.

                — Что ж, приступим? — рассмеялась графиня, и пир начался.

                Просперу и еще трем слугам накрыли за соседним столом, и они уже тоже получили возможность утолить свой голод.

                — Сударыня, как вы думаете, когда мы прибудем в Брасьон? — поинтересовалась Маги, когда голод уже сдал свои позиции, и началась нормальная трапеза.

                — Если ничто нас не задержит, то завтра скоро после полудня, — охотно откликнулась графиня, — Я понимаю, о чем ты думаешь, но нам же хорошо известно, что герцог почему-то отказался от мысли сжечь нас дотла, и остальные наши замки остались целы. Придет время, и мы обязательно восстановим Гурье. Хвала Всевышнему, нашим людям там все же есть, где провести зиму.

                Маги согласно кивнула, но на самом деле графиня не до конца поняла свою воспитанницу. Они ехали в Брасьон, имение, предназначенное перейти во владение Виктора. Маги должна была впервые пересечь порог этого замка, и почему-то это очень встревожило ее. Виктор... Ее Виктор... Что с ним?! Где он сейчас?! Граф, лишь изредка появляясь, непременно привозил о Викторе какие-нибудь новости, точнее всегда одну и ту же, в разных вариантах, мол жив и здоров. Маги знала, что сын с отцом после Бетенгтона еще так ни разу и не встретились, но скупую переписку они все же смогли наладить. И все пока... Но где же он сейчас?! О чем думает? Все ли у него в порядке?!.. Ответов не было. Маги подавила печальный вздох. 

                Тут снаружи донесся топот ни одной пары конских ног, и уже в следующий миг благостную атмосферу трактира нарушило громоподобное вторжение казалось целого полчища каких-то путников. На самом деле их было не так много, всего-то человек десять. Все вымокшие до нитки и промерзшие до костей они бурно изливали свой восторг по поводу избавления от непогоды.

                — Кто бы это мог быть? — в растерянности обронил Бернар, в это время лично прислуживавший графине, — Не крестьяне и не горожане...

                Трактирщик был в замешательстве. С одной стороны новые гости, новая прибыль, с другой стороны ему бы очень не хотелось, чтобы вновь прибывшие как-то побеспокоили знатную даму.

                — Трактирщик! — уже завопили новые гости, — Накрывай на стол! Вина нам и побольше!!! Скорее!!!

                Трактирщик колебался еще секунду, не больше:

                — Прошу меня простить, — бросил он графине и поспешил на свое место за стойкой.

                Да, эта пестрая компания очень напоминала разбойников с большой дороги. Придя к такому выводу, графиня с досадой вздохнула, видно придется перебраться в предназначенную ей комнату и там закончить ужин. Но тут графиня заметила, как ужасно побледнела Маги.

                — Девочка моя, что с тобой?! — графиня схватила Маги за руку.

                Та уже овладела собой, но предательская бледность не спешила покидать ее лица.

                — Маги, не пугай меня!

                Маги подняла на графиню свои зеленые глаза и попробовала улыбнуться:

                — Это… люди герцога Бетенгтона... Но вы не волнуйтесь! Умоляю!!! С ним... ваш сын.

                Графиня обмерла, и ее следующим порывом было еще раз оглянуться, но Маги сдержала ее:

                — Прошу вас, не так резко! Нам не следует привлекать к себе слишком много внимания!

                — Он здесь?! — выдохнула графиня.

                Маги кивнула.

                — Да, сейчас разговаривает с трактирщиком.

                Графиня осторожно обернулась и увидела рядом с трактирщиком человека, о котором в этот момент не могла бы сказать ровным счетом ничего. Он стоял спиной к графине, укутанный в мокрый плащ, разве что шляпу снял, и тем самым открыл свету копну своих не чесанных, рыжих волос. Похоже, Маги довелось прежде увидеть больше, раз она так уверенно разглядела в этом человеке Виктора.

                А тем временем трактирщик явно повеселел и уже спешил отдать распоряжения по сервировке стола для новых гостей. Виктор же обернулся к своим молодцам. Те уже давно заняли места вокруг самого большого стола, по скидывали мокрые шляпы, плащи, некоторые даже камзолы. Их оружие с грохотом падало на скамьи рядом, самые нетерпеливые начинали стучать кулаками по столу.

Виктор, наконец, услышал мысленный крик отчаяния графини, снял плащ и чуть повернулся. И опять же она бы не решилась назвать этого человека своим сыном, так мало он был похож на ее Антуана. Устало опущенные плечи, некрасивые до уродства черты лица, глаза сильно сощурены, почти закрыты, губы плотно сжаты. Графиня не удержалась, чтобы не кинуть на Маги вопросительного взгляда, не ошибается ли она. Маги, словно ждала этого ее немого вопроса, и поспешно кивнула. От внимания графини не ускользнуло, как волнуется ее воспитанница, как смущается. Что ж... Графиня чуть переместилась, чтобы видеть вновь прибывших, не оборачиваясь для этого специально, и снова устремила свой взор на Виктора.

                Тот устало опустился на табурет во главе стола, и молча наблюдал, как его люди борются с нетерпением. Еще пара секунд, и на их столе стали появляться тарелки, чашки, а за тем и еда. Пир начался.

                “Ведь они с Антуаном близнецы! — думала тем временем графиня, — Тогда на площади Жана я почти признала, хоть он и был в маске. Но тут!.. Неужели мыслимо до такой степени изменить свою внешность?!”

                Виктор продолжал оставаться недвижим, обе руки оперлись о стол, суровый взгляд бродит по кушанью, впечатление, что ни еда, ничто на свете этого человека никак не интересует, он ушел далеко в себя, ничего не слыша и не видя, но это так только казалось. Тут возле него появился трактирщик:

                — Все ли в порядке?

                Виктор резко развернулся к нему, и тут графиня наконец-то смогла увидеть его глаза. Этот поворот головы и глаза! Сердце матери сжалось.

                — Пока да. Приготовься открыть еще пару бочек вина, — сухо обронил он.

                — Но...

                — Я же сказал, за все будет заплачено.

                Трактирщик чуть присел:

                — Да, господин.

                И тут один только миг, Виктор чуть скосил глаза и встретил взгляд сначала графини, а за тем и Маги. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. Это был один только миг, но впечатление, что между ними состоялся долгий разговор. Теперь у графини не оставалось ни малейшего сомнения в том, что это Виктор, и она знала, что он их узнал, догадался, что она его мать!

                — Госпожа, — приглушенный голос Проспера, заставил графиню вздрогнуть, — госпожа, не нравятся мне эти люди. Не лучше ли вам пойти в ваши комнаты?

                Графиня посмотрела на Маги и обернулась к Просперу:

                — Не волнуйся, мой друг. Мы поднимемся к себе сразу, как закончим ужин.

                — Но...

                Графиня взглядом пресекла все попытки дальнейших уговором, и недовольный Проспер был вынужден вернуться на свое место.

                Ужин шел своим ходом. Графиня и Маги давно насытились, но уходить не хотелось. Люди Виктора тоже успели утолить свой голод, хмель уже начал бить им в голову, голоса зазвучали громче, кто-то попытался запеть. Стало ясно, сейчас их потянет на развлечения. Виктор тоже заметно расслабился. Теперь оживленно поддерживал разговор, вместе со всеми смеялся и пил, но за все это время не удостоил женщин больше не единым взглядом, чем ни мало их разочаровал.

                Графиня жестом подозвала к себе трактирщика.

                — Чем могу служить? — услужливо поклонился он.

                — Скажите, эти люди останутся здесь на ночь?

                В глазах старого Бернара отразилось сильное беспокойство:

                — Уверяю вас, они вас не потревожат! Их предводитель обещал мне, что они не станут никому мешать. Я размещу их на первом этаже.

                — Хорошо. Наши комнаты готовы?

                — О да, госпожа, вы можете пройти туда прямо сейчас.

                Графиня кивнула, и они с Маги встали и вышли из-под тени балкона. Их движение тут же было замечено.

                — Ба-а! Вы только посмотрите кто здесь! — воскликнул один из гвардейцев герцога.

                — В самом деле! Ребята, не этого ли нам не хватало? — живо откликнулся другой.

                — Не этого, — нахмурился Виктор.

                Заметив это повышенно к себе внимание, графиня и Маги ускорили шаг. Проспер же ощетинился, уже приготовившись к худшему.

                — Нет, правда! Эта молоденькая должна быть здесь! — пьяным голосом заявил еще один, не в меру развеселившийся гвардеец.

                — Сядь! — вдруг рявкнул на него Виктор, при этом он встал и грозной тучей навис над столом. Следующие его слова прозвучали как колокол в звенящей тишине, — Еще хоть словом, не говорю уж о деле, заденете этих дам, будете иметь дело лично со мной. Кому не ясно? Знайте свое место!

                От такого выговора гвардейцы потеряли дар речи. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что этот вызов никто не примет. Остаток пути потрясенные графиня и Маги проделали в гробовой тишине, но как только они исчезли с глаз гуляющей ватаги, веселье вернулось в свое русло.

                — Проспер, — Маги подозвала к себе верного слугу.

                — Да, мадемуазель.

                — Ты видел этого человека, который вступился за нас?

                — Их предводителя что ли?

                — Да. Когда он придет, впусти его к нам. Ты понял?

                На лице Проспера отразилось крайнее удивление и непонимание. Графиня, слышавшая этот разговор, резко развернулась к слуге:

                — Проспер, это не просьба. Это приказ.

                — Да, госпожа.

                И графиня с Маги остались одни. Предоставленная в их распоряжение комната, точнее две смежные комнаты были чисто прибраны и уютны, но это никак не занимало женщин. Мысленно они оставались внизу, в общем зале, с трепетом в душе ловили каждый звук, доносившийся оттуда, силясь представить, что же там происходит.

                А пир гвардейцев тем временем близился к концу. Виктор поднял чарку вина, призвав всех выпить за здоровье герцога и их всеобщее благосостояние, а еще за то, чтобы этот мерзкий дождь закончился, и вскоре после этого все гвардейцы уже вповалку заснули, прямо здесь, за столом, кто с кружкой вина в руках, кто с куском мяса во рту. Изумленный трактирщик не верил своим глазам. Только странный предводитель этих людей, человек, которого все звали Гленом, оставался на ногах.

                — Что в ними?!

                — Спят, разве не видно? — устало усмехнулся Виктор, — Ты просил сохранить порядок, но не прими я этой меры, то очень скоро они стали бы неуправляемы, и я не поручился бы, что здесь остался бы камень на камне. Вот что, вели своим людям перенести их в выделенное нам помещение. Нежно перенести.

                — Да... Хорошо...

                — И я бы не хотел, чтобы утром кто-нибудь сказал этим спящим красавцам, что случилось, — Виктор угрожающе нахмурился.