— И где тебя черти носили, позволь спросить?! — вскочил навстречу другу Анри.

                — Э, брат, да ты настоящий сеньор, а, Марианна?! А ты, дорогая?!! Право, друзья, вы великолепны!!! — восхищенно вскликнул Жан, увидев своих друзей в платьях испанских сеньоров.

                — Жан, не выводи меня из себя!!! — Анри готов был рвать и метать.

                — Да тише, успокойся ты! Вот ведь разошелся! Вот он я! Кстати я очень голоден.

                — Значит, барон тебя не покормил, — сурово сощурилась Марианна.

                — А! — Жан развернулся к виновато потупившему взгляд Федерико, — Значит, вы знаете, где я был. К чему тогда столько вопросов? Диас, будь добр, распорядись, чтобы мне принесли поесть.

                Федерико с готовностью поклонился и, выглянув за дверь, отдал соответствующие распоряжения, но сам уходить не спешил. Как оказалось, он свободно владел французским и был решительно настроен не пропустить ни одного слова.

                — Так какого черта ты ездил к барону?! Да еще один?! — продолжал кипятиться Анри.

                — Я с большой охотой все объясню, но только при условии, что ты успокоишься. Сядь же, Анри! — Жан пришлось даже повысить голос.

                — Чего-чего, но такого мы от тебя не ожидали, — поддержала брата Марианна, — Один отправился к барону!!! Да мы тут места себе не могли найти от беспокойства!!! Первым порывом было броситься тебя, недостойного, спасать, но Федерико убедил нас, что это есть смысл делать только через полчаса.

                — Так отдайте мне должное, я точен, — рассмеялся Жан, — Да и к чему такой переполох? Вы же знаете, мне там нечего было опасаться, — и Жан выразительно посмотрел на Марианну, ясно намекая на Карлоса. Она поняла его и, упрямо поджав губки, отвернулась.

                Анри тоже чуть поостыл. Теперь он сидел прямо напротив Жана и буквально испепелял его своим огненным взглядом.

                — Так как же поживает барон? — Анри с трудом владел собой.

                — Почти наложил на себя руки. Пришлось прежде всего возвратить его к жизни.

                — И чем это вызвана такая о нем забота? Уж не памятью ли о наших родителях?! — Анри гневно сощурился.

                С лица Жана наконец сползла улыбка. Стало совершенно очевидно, что только теперь начинается настоящая битва.

                — Прежде всего, я хочу, чтобы вы поняли, мною движет только забота о вашем будущем.

                — И куда же она тебя движет? — Анри, зная друга, уже догадывался, что услышит в ответ, и это ему  очень не нравилось. Это был как раз тот случай, когда ему так хотелось ошибиться.

                — Барон согласен восстановить тебя в твоих правах. Он сделает это! Он дал мне в этом слово!!!

                Анри с силой ударил кулаком по столу.

                — Черт побери, ты в своем уме?!!

                Появившаяся в этот момент в зале горничная от неожиданности едва не выронила поднос с едой, благо Федерико вовремя подхватил ее под руку, принял поднос и взглядом велел испариться. Та не заставила себя упрашивать.

                Заметив это замешательство в дверях зала, Анри заметно смутился своей несдержанности и уже тише поинтересовался.

                — Значит, ты забыл, что прежде он поклялся меня повесить, а еще раньше настоятельно требовал герцога умертвить меня?! Ты хочешь сказать, что день и ночь поменялись местами?!

                Жан понимающе покачал головой и благодарной улыбкой поблагодарил Федерико за принесенные кушанья.

                — Я сказал то, что сказал. Я ручаюсь за барона. Он обещал восстановить твои права на владение рода Коэльо, а также на графство Монсар с его землями, себе же он просит оставить только половину ранчо Прамба. Как я понял, именно это ранчо в свое время твой отец хотел ему отдать, но не успел…

                — Именно, не успел, а почему?! Тебе напомнить?! Я слушаю тебя, Жан, и ушам своим не верю! Ты, похоже, точно рехнулся!!!

                — Нет, и если ты дашь себе труд успокоиться, то и сам поймешь, что перерождение барона это наша большая удача. Без его помощи Бог весть когда и как нам удастся добиться твоего признания. Я почему-то уверен, что если ты дашь себе труд успокоиться и трезво осмыслить принесенную мною новость, это все предстанет перед тобой в ином свете…

                — Нет, Марианна, ты это слышишь?!! — Анри вскочил, словно ужаленный.

                Жан тоже обратил свой взор на Марианну и к своему ужасу понял, что помощи от нее ждать не приходится, по крайней мере сейчас. Да, не дадут ему сейчас поесть, это тоже стало ясно, как божий день.

                — Анри, раз уж ты ударился в воспоминания, то позволь припомнить тебе один наш с тобой разговор. Руан, ночь, Марианна только-только присоединилась к нам. Тогда роли между нами были распределены в точности наоборот. Ты с завидной настойчивостью вбивал в меня очевидное, а я едва нашел в себе силы выслушать тебя, а, выслушав, еще какое-то время осмысливал, чтобы принять. Теперь твоя очередь выслушать меня. Моя речь будет более краткая, но я очень надеюсь, что она найдет путь к твоему разуму. Сядь же!

                Анри стал мрачнее тучи, но подчинился, присел на этот раз возле сестры. Жан вздохнул полной грудью и ринулся в бой:

                — Я очень хорошо знаю, что барон наделал, сколькими бедами вы, мы все ему обязаны. Это было, и это не переделаешь. Но надо жить дальше! Анри, дай себе отчет, что ты можешь представить в качестве доказательств своего происхождения? Родимое пятно, о существовании которого на плече истинного сына Ромена де Монсара знает буквально несколько человек, чьи голоса очень может быть не смогут оказаться достаточно громкими, чтобы их услышали при дворе короля Испании. Свое невероятное сходство с покойным отцом? Но в этих краях это скорее принесет тебе титул оборотня! Сегодняшний день уже дважды дал тебе это понять. Что еще? Как я узнал, твой гроб не пуст! В свое время туда подложили тело маленького сироты, умершего от тифа. Как ты собираешься доказывать, что детские останки в вашем фамильном склепе не ты? То, что очевидно для нас, совсем не так очевидно для остальных! И в этом положении если кто и может решить эту очень серьезную проблему, так это барон. И верьте мне, он согласен сделать все возможное и невозможное для этого. Считайте, он преисполнился искреннего раскаяния. Я не прошу вас прямо сейчас броситься к нему в объятия. Все, что от вас сейчас требуется, это просто принять его помощь. Все!

                — Все?! Ты это слышала, Марианна?! — Анри круто развернулся к сестре и, истолковав ее суровый взгляд, как полное согласие с ним, снова вскипел, — Да лучше я навсегда останусь бродячим артистом, но ни за что не приму помощь барона!!!

                — Анри, ты отказываешься подумать! — Жан тоже повысил голос.

                — Зато ты слишком хорошо подумал! Но нет!! — Анри вскинул руку к портрету родителей, — Их память взывает ко мщению, и я убью барона...

                — Не клянись!!! — перебил его Жан, — Этим ты не вернешь их к жизни, а свою загубишь, да и нашу с Марианной тоже!

                — Вашу?! Черт побери, у Марианны, слава Богу, такой проблемы нет! Я уберу с вашего пути барона, никому не придется идти ни на какие сделки с совестью, и этот благодатный край вдохнет спокойней, и память моих родителей успокоится!

                — Да с какой стати ты решил, что твоя месть успокоит их память?! — Жан тоже подался вперед, и теперь юноши буквально дышали друг другу в лица, — Ты считаешь, твои родители с небес будут рады видеть, как их сын, если вообще выживет в этой переделке, окажется вне закона, гоним на родине, бездомный, безымянный? После этого, уже и у моего отца не останется никаких шанцев помочь тебе в этом деле...

                — У меня хватит ума сделать все так, что на вас не падет никакого подозрения, да и вообще, для всех я был мертв вот уже больше шестнадцати лет. Все лишь вернется на круги своя!

                — Для всех, но не для меня! — теперь и Жан вышел из себя, — И ты очень ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе натворить глупостей! Вот тебе геройство! Я премного наслышан о ваших испанских обычаях — око за око, зуб за зуб! Вспомни, как читая об этом, мы с тобой ужасались глупости обычаев, из-за гибели одного человека, бесследно исчезаю целые семейства, и ни у кого не находится мудрости во время остановиться! Поправьте меня, если я не прав, род Дагастос и так на вас иссяк! Нет, Анри, ты не такой, и это не твое, не в твоей крови! Я охотнее поверю, что ты в очередной раз намерен наложить на себя руки из-за Анны! В этом приезде в Испанию ты решил найти благовидный способ расстаться с той болью, что в свое время принесла тебе безответная любовь?! Я попал?! — и Жан круто развернулся к Марианне, — А ты?! Ты тоже горишь желанием принести себя на алтарь мести?! Этого требует память ваших родителей?! Гибели их детей?! Разрази меня гром, НЕТ!!! Марианна, ты сегодня в вашем фамильном склепе видела добрый знак, ты видела, твои родители велели тебе верить мне. Я прошу только это — поверьте мне, поймите меня!!!

                — Что ты видела в склепе?! — Анри круто развернулся к Марианне.

                Она с досадой посмотрела на Жана, но решилась и кратко рассказала, о клятве Жана, данной в их фамильном склепе, и о том, как могильные плиты откликнулись на его слова.

                — Пустое совпадение!!! Что не привидится в склепе! — отмахнулся Анри.

                — “Что не привидится в полночь!” Помнишь, так ты отмахнулся от моего признания в том, что я видел лицо Антуана во время дуэли в Гавре? Как хочешь, но я привык доверять своему предчувствию...

                — Как когда-то доверял герцогу?

                — Прекратите! Сколько можно упрекать друг друга?! — не выдержала Марианна.

                — Хорошо, остановимся на этом, — Жан твердо положил руку на стол, — Давайте сейчас прекратим этот разговор, только дадим друг другу слово, что никто из нас сегодня больше не покинет замка Дагастос. Никто из нас не сделает это и завтра, по крайней мере до того момента, пока мы, скажем, в полдень, снова не вернемся к этому разговору. Никто ничего не предпримет. Обещайте мне это!!!

                Анри недобро сощурился:

                — Вставая на защиту барона, ты ставишь под угрозу нашу дружбу, рискуешь перечеркнуть многие годы, связывающие нас с тобой.

                — Дай мне слово!!!

                Анри гневно сверкнул глазами и стремительно направился к выходу из зала.

                — Анри!!! — Жан повысил голос до крика.

                Анри остановился на пороге, словно вкопанный, медленно повернулся и жестко отрезал:

                — Хорошо, я принимаю твое условие. Пусть эта ночь послужит и тебе шанцем понять, что если ты не переменишь свою позицию, я перестану звать тебя другом!

                Дверь зала тяжело захлопнулась. Сердце Жана больно сжалось. Он с мольбой в глазах развернулся к Марианне, но ее взор был не менее суров. Она гордо выпрямилась.

                — Ты просишь поверить тебе, но как это возможно, когда сердце лежит в пепле?! Жан, ты не можешь нас понять! Твои родители живы, их не предавали мучительно смерти через этот ужасный яд! Я не рассказала вам с Анри всего, но видно тебе придется это услышать, услышать, чтобы понять: они умирали долго, мучительно, тело холодело медленно, ноги и руки постепенно переставали слушаться их, и по мере того, как их покидала возможность двигаться, говорить, их белки становились голубыми, а губы синими, весь живот словно множество гидр рвало на части, обострялся их слух, громкие звуки приносили им невыносимые страдания. И вот, когда они уже могли только слышать и страдать, к ним пришли герцог и барон и красочно описали, какую смерть придумали для их сына, какую участь приготовили для их дочери, что случилось на самом деле с вами близнецами, и еще многое-многое другое. А потом на глазах моего отца оскорбили мою мать!!! Анри не знает этих подробностей и то не может простить, чего же ты хочешь от меня?!!

                — Мудрости, — Жан, потрясенный услышанными, все же нашел в себе силы подойти к ней, — Милая, любимая моя, я все же прошу услышать меня! Что же касается того, что ты рассказала... Я почему-то уверен, что главная заслуга в этих злодеяниях принадлежит герцогу, и уж он-то за все заплатит сполна!!!

                Марианна подарила своему жениху тяжелый холодный взгляд и безмолвно покинула зал, оставив после себя ощущение невосполнимой пустоты. Сердце Жана оборвалось. Эта битва оказалось много тяжелей, чем он представлял себе в своих самых пессимистических размышлениях. Анри готов отречься от их дружбы, а Марианна от их любви. Он поставил на карту все, все самое дорогое, что у него есть в жизни, и не получил в замен ни крупицы надежды на лучшее. Как-то сразу постаревший лет на десять Жан поднял тяжелый взгляд на портрет родителей Анри и Марианны. “А вы? Вы согласны со мной?!” — закричало его сердце.

                — Уверен, они бы были на вашей стороне, сеньор, — мягко произнес Федерико, незаметно подойдя к Жану.

                Жан вздрогнул всем телом и развернулся к старому управляющему:

                — Ты так думаешь?

                — Уверен! Запаситесь терпением. Сеньорита Марианна очень любит вас, а сеньор Анри слишком похож на своего отца. Тот тоже был очень горяч, от того-то он и был дважды выслан из Франции. Но если жизнь давала ему шанс все еще раз обдумать, но то принимал неизменно мудрые решения. Вы правильно сделали, что связали его обещанием ничего пока не предпринимать. Завтра будет новый день...

                Жан, благодарно улыбнувшись, согласно кивнул.