— Вот, сеньор, это замок Васкос! Я, признаться, еще ни разу не покрывал это расстояние с такой скоростью, — заметил Диего, суровый жгуче чернявый испанец с удивительно добрыми глазами. Он заметно походил лицом на своего отца, Федерико Диаса, и было видно, что с годами это сходство только усиливается.

                Они с Жаном с первых же секунд знакомства почувствовали искренне расположение друг к другу, но поговорить им еще толком не пришлось. Всю дорогу Диего терялся в догадках, чего ожидать от этого их путешествия. В этих краях ни для кого не было секретом, как непросты взаимоотношения барона и сеньориты Марианны. Они уезжали во Францию вместе, вернулись порознь, да еще как вернулись!

                — Вам известно, что барон не покидал замок с самого дня своего возвращения из Франции?

                — Ни разу?! — не поверил Жан.

                — Ни разу!

                — Он хоть жив еще? — усмехнулся Жан.

                — Жив, это уж точно. Две недели назад мы с отцом ездили сюда и разговаривали с Карлосом, как никак до сего дня барон являлся единственным хозяином владений Васкос-Дагастос, но какой из него хозяин…

                — Вы его видели?

                — Нет. Не видели. Сеньор, вы уверены, что он согласится вас принять?

                — Согласится, — Жан лукаво усмехнулся, — Я ведь тоже приехал из Франции.

                И с этими словами он пришпорил коня.

                Да, правы те, что говорит, всякий дом имеет лицо своего хозяина. Даже этот солнечный день был не в силах развеять царящее здесь уныние. Появление Диего Диаса и Жана не вызвало совершенно никаких эмоций на лицах тех не многих обитателей замка, что соизволили показаться гостям на глаза. Стража, без труда узнавшая Диего, сделала над собой неимоверное усилие, и пропустила их через нижние ворота замка. На охране верхних ворот стояли менее одурманенные бездельем люди.

                — Какого черта ты сюда явился, Диего? — остановил их мрачный оклик стражника, лицо которого было невозможно разглядеть из-за решетки.

                — Не твоего собачьего ума дело! — огрызнулся Диего, — Позови Карлоса, скажи со мной приехал...

                Диего нерешительно оглянулся на Жана. Тот понял его сомнение и сам представился:

                — Скажи здесь Жан де Гурье. Я привез привет от племянников барона.

                — Ты спятил!!! — вырвалось у охранника. В тот же момент смотровое окошко открылось пошире, и в его проеме показало багровое лицо стража ворот. Жан не был уверен, что знает этого человека в лицо, но в том, что сам он был узнан, сомневаться не приходилось. Окошко захлопнулось так же резко, как и открылось, и с той стороны ворот донеслась оживленная возня.

                — За Карлосом, живо!!! Вы трое, сюда, шпаги возьмите! Ты...

                — Э, да вас, сеньор, здесь очень хорошо знают! — искренне удивился Диего, — Только мне почему-то не кажется, что вам здесь рады, а у нас только две шпаги.

                Жан благодарно кивнул:

                — Да, только две, но они нам не пригодятся.

                — Почему-то мне так не кажется, — Диего продолжал прислушиваться к происходящему по ту сторону ворот, и к пущему своему неудовольствию заметил, что нижние ворота тоже уже заперты. Жан понял его беспокойство и попробовал успокоить:

                — Марианна рассказывала, что у тебя есть прекрасная жена и четверо детей, младшему из которых едва стукнуло два года. Неужели ты думаешь, я намерен сделать их сиротами? Доверься мне!

                Диего подарил Жану удивленный взгляд и правда заметно успокоился. Этот молодой сеньор, немногим старше его старшего сына обладал какой-то неведомой силой убеждения. Это проявлялось не столько в словах, сколько в выражении лица, глаз, движении рук. Его спокойна уверенность делала его много старше, чем то было на самом деле. И еще Диего не мог не обратить внимание на то, что сеньорита Марианна вспоминала его и его семью, а сеньор Жан запомнил это. Кому такая мелочь не будет приятна?

                Наконец ворота натужно скрипнули, и в их проеме показался Карлос. Верный слуга барона Карлос почти не изменился, может быть взгляд стал еще тяжелее. Этот взгляд буквально пригвоздил Жана, и по лицу этого старого вояки нельзя было даже предположить, что кроется в его душе.

                — Жан?

                — Да, Карлос, я.

                — А я-то думал мои олухи ослышались... — Карлос по-прежнему не двигался с места, — И какого черта тебе здесь надо?

                — Я должен поговорить с бароном.

                — Ну-ну, тебе что, жить надоело?

                — Напротив, я собираюсь жить долго и счастливо.

                — Да, слышал я уже такое. Один умник тоже собирался, да слишком ретив был.

                — Значит тебе на надо объяснять, что я все равно поговорю с бароном, хочешь ты того, или не хочешь, не сейчас, так чуть позже, — ничуть не смутился Жан, поняв намек на Эжена.

                Взгляд Карлоса еще больше потяжелел. Но Жан не дрогнул. Диего же почувствовал легкий озноб, чего-чего, но такой вот встречи, такого разговора он никак не ожидал. Карлос обращается к его спутнику как к старому знакомому, как к озорничающему мальчишке, и тот это воспринимает нормально. Что происходит? Карлос сплюнул сквозь зубы и выдавил.

                — Ты никак угрожаешь, сынок?

                — Нет, предупреждаю. Я Лаган, ты нас знаешь.

                — Упрямы как ослы! Нет, даже не проси, не пущу ради твоего же блага. Барон сейчас не принимает гостей, — и Карлос уже хотел закрыть ворота, но Жан метнулся вперед и не дал это сделать.

                — Ты думаешь твое “нет“ остановит Анри?! Ты его еще плохо знаешь, но поверь, тот огонь, которым загораются его глаза при малейшем упоминании имени барона, не предвещает барону ничего хорошего. Ты хорошо служишь своему хозяину, а я своему другу, моему с его сестрой счастью, и ты должен знать, что если кто и способен не дать этой ненависти вылиться в войну, так это я. Дай мне поговорить с бароном, ради своего хозяина и его племянников!

                Карлос не выдержал такого напора и даже чуть отступил:

                — Анри и Марианна тоже приехали?!

                — Да, они в Дагастосе, и Дагастос принял их! Диего может это подтвердить. Но все мы знаем, это только начало. Я опередил их только на несколько часов.

                Карлос подарил Жану долгий пронзительный взгляд и, наконец, смягчился:

                — Лаган, одно слово... Ладно. Проходите.

                И замок Васкос принял незванных гостей. Диего вел под уздцы обоих коней, стараясь ни на наш не отставать от Жана, чувствуя какую-то ответственность за него, тем более, что гвардия барона встретила Жана очень не дружелюбно, и если бы казавшееся уже невозможным расположение Карлоса, последствия этих взглядов могли быть самыми неприятные.

                У крыльца замка Диего было велено остановиться, внутрь вошли только Карлос и Жан. Что ж, Диего не оставили выбора.

                И тут же Диего обступили гвардейцы барона, засыпав его тысячей вопросов:

                — Когда это ты успел спеться с этим мальчишкой, Диего? Откуда он здесь взялся? Почему и зачем ты его сюда привез? А племянники барона тоже тут?

                Диего рассеянно огляделся:

                — Отвяжитесь. Я сам мало что знаю и понимаю. Отец велел проводить сеньора Жана сюда. Вот и все.

                — Сеньора? Ух ты... Щенок герцога стал сеньором?!

                — Разве он не жених сеньориты Марианны? Не сын графа де Ла Гана? — поспешил уточнить Диего.

                — Жених... Сын... Один черт, он такой же недоделанный как и Анри. Они оба пока не признаны в своих правах.

                — А... Если дело только за этим... — усмехнулся Диего и повел коней в сторону.

                Оказавшись наедине с Жаном, Карлос резко остановился и обернулся к своему молодому спутнику. Как же ему было дорого и близко это лицо, лицо его неугомонных близнецов. Сердце старого пирата горько защемило.

                — Жан... — сам того не заметив, выдохнул Карлос.

                Жан понял его, понял, что тот ищет в нем Эжена и Виктора, и ему тоже стало не по себе.

                — Жан, что Виктор? Слышно о нем что-нибудь?

                — Нет. Все это время мы усердно бегали от герцога и его людей, надо было выждать, пока Анри встанет на ноги...

                — Значит, ничто не изменилось?

                — Как сказать... Антуан погиб.

                — Погиб? Как?!      

                — Спасая маленькую девочку, упал в водопад.

                — Но девочка цела?

                — Да. Ты правильно понял, мне тоже кажется, что это слишком смахивает на самоубийство... Ладно. Карлос, очень надеюсь, у нас еще будет время поговорить, Марианна очень обрадуется встречи с тобой, но сейчас у меня мало времени.

                — Да, да... — они уже были у самых дверей спальни барона. Карлос пожал Жану руку, — Старик почти загнулся, честно говоря, даже не знаю, чего ждать от твоего с ним разговора, но да ладно.

                — И даже не возьмешь у меня шпагу? — удивился Жан, — Ты же говоришь, он почти загнулся!

                — Он и прежде был вспыльчив, как...

                — Бери. Я пришел сюда искать мира. Возьми же! — Жан всунул Карлосу в руки свою шпагу и твердо толкнул дверь.

                Карлос опередил его буквально на миг, стремительно подошел к высокому креслу, стоявшему спинкой ко входу, склонился к сидящему в нем человеку и заговорил скороговоркой. Жан понял, что слуга докладывает своему господину о появлении нежданного гостя.

                Здесь было душно, сумрачно, не прибрано, воняло потом, пылью и еще Бог знает чем. Жан с сознанием дела огляделся, подошел к окну, и уже в следующий миг в комнату ворвался яркий солнечный свет, а за ним и свежий приветливый ветерок.

                Ошеломленный этим Карлос резко выпрямился, но не он занимал в этот момент внимание Жана. Только теперь он, наконец, смог увидеть барона. Это был чахлый, сморщенный, мертвецкий бледный человек. Изуродованный много лет назад глаз был ничем не прикрыт.

                — Что это?! — раздался сломанный голос барона.

                Жан понял, что барон его не видит, и поспешил переместиться так, чтобы солнечный свет не мешал барон самому ответить на заданный вопрос.

                Барон узнал Жана, взгляд его единственного глаза прояснился, и в нем засветился вопрос: “Что вы здесь делаете, молодой человек?!” Жан понял, подошел ближе и, не дожидаясь приглашения, присел на стоявший напротив стул. Против ожиданий барона он заговорил по-испански:

                — Карлос уже сказал вам, кто я. По иронии судьбы, теперь я единственный сын графа де Ла Гана. Да, если о гибели Виктора и Эжена вы знаете, то, как я понял, весть о гибели Антуана сюда не долетела.

                — Герцог? — выдохнул барон.

                — Косвенно… Антуан утонул, спасая ребенка.

                — Причем же тут герцог?

                — Антуан плавал как рыба, я сам это ни раз видел...

                Лицо барона по-прежнему не выражало никаких эмоций. Карлос сделал движение удалиться, но барон неожиданно резко повел рукой и остановил слугу, приглашая остаться. Карлос незаметно для барона усмехнулся: “Так кого здесь от кого надо защищать?”

                — И зачем же последний отпрыск рода Лаганов почтил меня своим вниманием? — хрипло выдохнул барон по-французски.

                Жан кивнул, его были готовы слушать:

                — Барон, я приехал предложить вас сделку. В случае успеха, это сулит большую выгоду и вам, и моим друзьям.

                — Сделку? Ты приехал один или с отцом?

                — Я приехал с вашими племянниками. Отца же своего я до сих пор не встретил.

                — Что так?

                — Видно не время...

                — А где они?..

                — В Дагастосе.

                — Диас их принял? Вижу, принял. Так зачем ты здесь?

                Жан еще раз осмотрелся. При свете дня эта комната еще больше напоминала хаос.

                — Скажите, как давно вы не открывали штор и окон? Человек может погрузиться в такое состояние только в одном случае, когда он теряет всякий интерес к жизни. Мне почему-то кажется, что вы собрались умереть, рискнуть прямо перед Господом ответить за все свои злодеяния.

                — Тебя это не касается.

                — Касается, — Жан подался вперед, — Я приехал предложить вам, барон, задержаться в этом мире и попытаться кое-что из содеянного вами исправить. Проветрите эту комнату и восстановите Анри в его правах. Уверен, если кто и может это сделать, так это вы. Мы не наивные дети и прекрасно понимаем, что в этом деле нам просто необходима чья-то влиятельная помощь. Судьбе угодно не пускать меня под сень моего дома, это значит, что мы пока не может рассчитывать на помощь моего отца, да то ли это, что необходимо в данном случае? Это Испания, это ваша страна, а не страна моего отца. Без вашей помощи нам придется очень трудно. Так может быть Всевышний действительно дает вам шанс сделать это? Протяните руку помощи своим племянникам!

                Было видно, барон отказывался верить своим ушам. Он непонимающе посмотрел на Карлоса, но старый слуга в свою очередь ни с меньшим интересом изучал лицо Жана.

                — Молодой человек, ваши слова и мудры и наивны одновременно. Даже если я и протяну руку помощи своим племянникам, разве они примут ее?

                Жан выпрямился. Он невольно отметил, что барон в обращении к нему перешел на “вы”, это и уважение, с которым был задан последний вопрос, дали Жану понять, что он достиг своей цели:

                — Это моя забота. Если это будет действительно надежная рука помощи, я никаких сил не пожалею, чтобы переменить отношением к вам ваших племянников. Это будет не просто, но я вырос с Анри, мы с ним братья по духу, я люблю Марианну больше жизни, и это чувство взаимно. Я отвечаю за свои слова, дело за вами.

                Барон нахмурился, опять попытался поймать взгляд своего верного слуги. На этот раз ему это удалось. “Это ведь превосходная идея, барон!” — без труда читалось в глазах Карлоса. Барон беспокойно заерзал в кресле.

                — Молодой человек, вы действительно еще не встречались со своим отцом?!

                — Нет, к моему великому сожалению, но какое это имеет отношение к нашему делу?

                — Вы... — барон обратил взор в окно, на ясное голубое небо за ним. Свет, ветер, жизнь... Барон вновь посмотрел на Жана, и того невольно потрясла случившаяся с бароном перемена. Словно по мановению волшебной палочки этот полумертвец оживал, оживал прямо на глазах.

                — Вы, молодой человек, удивительно похожи на своего отца. Он убил меня, чтобы вы оживили. Он раздавил меня, лишил мою жизнь всякого смысла, но при этом обещал взамен чудо. Обещал, но не сказал, что это чудо принесете вы, его сын. И как же можно поверить, что вы не встречались? Тогда это и правда воля Всевышнего...

                Барон сделал над собой усилие и встал из кресла. Карлос хотел было ему помочь, но барон уверенно отстранил протянутую ему руку. Он выпрямился, расправил плечи, отпустил ручку кресла и медленно повернулся к Жану.

                — Восстановить Анри в правах будет очень не просто. В свое время я очень хорошо поработал над делом его погребения. Быть может, вы полагаете, что его гроб пуст? Ошибаетесь! Там покоится тело ребенка, его сверстника, его специально нашли для меня в одном из приютов. Мальчик скончался от чумы, в полном согласии с официальной версией, и даже внешне был немного похож на Анри.

                — Это сделали вы, так кому если не вам это раскручивать?! — нахмурился Жан.

                Барон снова взялся за спинку своего огромного кресла.

                — Может быть, я смогу что-нибудь сделать, но только при условии, что Анри и Марианна позволят мне это сделать. При условии, что они оставят меня в живых и согласятся принять мою помощь. Вы считаете, это возможно?

                — Понимаю, на что вы намекаете, — Жан сокрушенно повел головой, — Их ненависть к вам не передать словами, но ради их же блага, я не позволю им поднять на вас руки... Дайте мне свое слово и время добиться их согласия. Завтра, послезавтра я дам вам знать, как обстоят мои дела.

                Уверенность Жана передалась и барону. Он живо развернулся к Карлосу:

                — А ты, мой верный друг,  что скажешь ты?!

                — Я вижу, вы согласны с предложением молодого Лагана, и это верно, — твердо произнес Карлос, — Мы с вами ни раз были свидетелями того, как Лаганы творили чудеса. Я бы тоже доверился этому человеку.

                Барон согласно кивнул и снова развернулся к Жану:

                — Сделайте, что обещаете, и я восстановлю Анри в правах. К нему перейдут все права владения Васкос-Дагастос, а также графство Монсар с его землями. Себе же я позволю оставить только половину ранчо Прамба, которое в свое время, как я узнал, к сожалению с большим опозданием, собирался отдать мне его отец.

                Жан не стал скрывать вздоха облегчения. Он бодро встал, в два шага покрыл разделяющее их расстояние и, оказавшись прямо перед бароном, произнес:

                — Барон, я хочу чтобы вы реально смотрели на вещи. Анри и Марианна никогда не забудут того, что погубило их родителей, что их разлучило на столь долгие годы. Все мы только люди. Но ваше решение и ваши действия вследствие этого решения это огромный шаг на пути возрождения уважения к вам. Мы, Лаганы, высоко это оценим. Может быть, пройдут годы, но и Монсары оттают душой к вам. А пока в знак благодарности вот вам моя рука.

                И Жан решительно протянул барону руку. И снова барон не поверил своим глазам. Этому человеку тоже есть за что прощать его, барона, но он протягивает ему руку! Барон почувствовал предательский ком в горле. Ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы сохранить самообладание. Наконец, он справился с собой и благодарно пожал руку Жана.

                — Ну вот, начало положено! Признаюсь, я чертовски рад! А теперь мне пора, я должен как можно скорее вернуться, пока Анри с горяча чего-нибудь не натворил, ох уж мне эта горячая испанская кровь! — Жан светло рассмеялся, схватил свою шляпу, плащ, взял из рук Карлоса свою шпагу, еще раз приветственно махнул рукой барону и стремительно удалился.

                “Это настоящий Лаган!” — с непередаваемым теплом думал Карлос.

                — Карлос, не было ли это миражом?! — во взгляде барона читалось сомнение.

                — Нет, сеньор! Убедитесь сами! — и Карлос поманил хозяина к окну.

                Жан и Диего уже были в седлах. Гвардейцы барона в нерешительно преградили им дорогу. Жан звонко рассмеялся и оглянулся на окна спальни барона.