С момента расставания с Варреном и Эмилией прошло уже более двух недель, но Марианна вот уже в который раз против воли мысленно возвращалась к тому памятному разговору в столовой охотничьего домика, когда Жан и Анри приняли решение ехать в Испанию. Почему вдруг Жану пришла в голову такая смелая до безрассудства идея? На что они с Анри надеются? Ведь Анри для этой жизни, для общества, для закона уже больше десяти лет как мертв, сам Жан еще не утвержден в своих правах! Анри и Жан только начали постигать испанский, правда надо отдать им должное, они уже довольно сносно на нем говорят. Испанский в них втекает с необыкновенной быстротой и легкостью, особенно в Анри, который уверен, что ему, не в пример Жану, приходится вспоминать, а не учить с азов. Если они всему и всегда так запросто учатся, то не приходится больше удивляться их столь необычной образованности. А абсолютный слух обоих сразу лишил их речь даже малейшего намека на акцент. Да, это хорошо, но это и все. Марианна вновь и вновь возвращалась к мучительному вопросу, что же их ведет? На что они надеются в борьбе с бароном? Что было бы проще, просто взять и спросить у них об этом, но и этого Марианна не делала. Возможно она боялась услышать в ответ, что у них нет абсолютно никакого плана, только надежда на шпагу и удачу? Она не спрашивала прямо, но косвенно не переставала пытаться выведать этот ответ. И то, что она видела, узнавала, и пугало и успокаивало ее одновременно. Лицо Анри все больше закрывала какая-то тень, тень ненависти к барону, а в глазах Жана светила надежда на лучшее...

                Уже на следующий день после отъезда из Гурье Жан, Анри и Марианна встретились с артистами, и те охотно сопровождали их до Тулузы, правда на этот обратный путь пришлось потратить на два дня больше времени, так как необходимость заставила артистов дорогой дать несколько концертов. Так или иначе, посещение Тулузы было необходимо, по крайней мере для того, чтобы убедиться в том, что графини де Ла Ган там уже нет, в чем наши путешественники почему-то уже не сомневались. Так оно и оказалось. Жан и Анри навестили виконта де Бланша, приведя его семейство в сильнейшее замешательство. Но, по крайней мере от де Бланшей им удалось узнать имя баронессы де Пуар и где находится ее дом. А там они смогли выяснить, что баронесса и графиня, в сопровождении приехавших графа де Ла Гана и Генриха Рая отбыли уже скоро две недели назад. Куда? Зачем? Это узнать уже не получилось. Таким образом, планы ехать в Испанию не пострадали.

                Семейство Франсуа решило проводить своих друзей почти до самой границы Испании, где им вновь пришлось расстаться. Те несколько совместных концертов, которые были даны по пути, позволили Жану, Анри и Марианне пополнить свои кошельки. Эти прозаические заботы как-то сгладили печаль расставания. На этот раз Франсуа отнесся к этому спокойнее, обошлось без взаимных упреков и обвинений. Только сговорились о том, что Франсуа с семьей будет ждать Жана, Анри и Марианну в Каркассонне ровно через месяц, либо, если встреча не состоится, Франсуа обязательно даст о себе знать через одного знакомого трактирщика все в том же Каркассонне.

                С того момента Жан, Анри и Марианна путешествовали одни. Теперь они имели возможность передвигаться значительно быстрее и до границы Испании смогли добраться уже к вечеру следующего дня. Против ожиданий Марианны земля Испании встретила их очень гостеприимно, казалось, все благоприятствовало им, и ясная теплая погода, и границу они пересекли без каких-либо проблем. Наши путешественники уже трижды останавливались на ночлег в придорожных тавернах, и ни разу никто не высказал ни малейшего подозрения в том, что для двоих из них испанский язык новый.

                — Если и дальше все пойдет так гладко, то я поверю, что уже на пороге Дагастоса, замка нашей бабушки, тебе, Анри, вручат ключи хозяина поместья, — рассмеялась Марианна.

                — В конечном счете за этим мы и едем, — заметил Анри, но ему было не так весело.

                Жан дружески похлопал Анри по плечу:

                — У меня предчувствие, что это наше путешествие началось под счастливой звездой.

                — Хороша же твоя звезда, — сощурилась Марианна, намекая на обстоятельства, при которых зародилась идея ехать сюда, но Жан предпочел отмахнуться, хотя и прекрасно понял, что она хотела сказать:

                — Если ты не ошибаешься, завтра утром мы уже будем в Дагастосе. Ты говорила, что мы подъедем как раз со стороны монастыря Святого Петра, может быть, тогда сначала заедем на кладбище, в ваш фамильный склеп?

                Глаза Марианны благодарно вспыхнули, она резко развернулась к Анри и успела прочитать в его глазах тень сожаления, сожаления о том, что не он это предложил. Сестра мягко пожала руку брата, тот согласно кивнул.

                Следующее утро выдалось на редкость ясным, свежим, приветливым. Наши путешественники покинули свое ночное пристанище с первыми лучами солнца, и последние пять миль, отделяющих их от цели, были преодолены со скоростью мысли.

                Кладбищенская ограда, похоже, давно не запиралась, ворота заржавели, одна створка вросла в землю. Не надо было особой наблюдательности, чтобы заметить, как удивило это Марианну.

                — О Боже праведный! Неужели я так давно здесь не была?! Куда смотрит настоятель монастыря?! Во времена моей бабушки здесь всегда царил порядок...

                Анри нежно взял сестру под руку и подтолкнул вперед:

                — Показывай, сестричка, где мне найти наших родителей.

                У Марианны на глазах навернулись слезы. Она кивнула и направилась правее.

                Фамильный склеп Коэльо-Дагастос, как и все вокруг, выглядел запущенным и мрачным. Анри невольно покосился на сестру, не ошибается ли она. Та лишь виновато пожала плечами.

                — Что ты хочешь, Анри. Это ведь кладбище, как никак, — заметил Жан.

                — Н-да... Но если это место даже в хорошую погоду так выглядит, то... Бог даст, я кое-что здесь переделаю. Люди, лежащие здесь, прожили светлую жизнь и покоиться должны с мире и красоте, верно, сестричка?

                Марианна молча согласилась и, с трудом справляясь с охватившим ее волнением, указала на высокие двери в соседнем строении:

                — Там ты найдешь могилы наших родителей и... свою. Там же лежит бабушка. А здесь лежат наши с тобой предки, которых и я знаю только по фамильным портретам. Пойдем?

                Анри помрачнел. Жан же уже налегал на указанные ворота. Еще минута и тяжелая дубовая дверь издала ужасной силы скрип, но поддалась, и дневной свет порвал гробовой мрак. Первым вошел Анри. Потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к темноте. Наконец пелена слепоты спала с глаз, и Анри, а за ним и Жан смогли распознать четыре гробовые плиты “донья Беатрис сеньорита Коэльо дель Дагастос”, “дон Ромен граф де Монсар”, “донья Эспиранта сеньорита Коэльо дель Васкос”, “дон Анри де Монсар…”. “Анри”. Жан понял друга.

                — Что, Анри, каково ощущать себя воскресшим? Редко кому еще при жизни доводиться видеть свою могилу. Разве что египетским фараонам…

                Анри печально кивнул. Его никак не заинтересовала своя гробовая плита. Он вошел в проем между могилами отца и матери, опустился на колени, трепетно коснулся обоих плит одновременно и, с трудом подавив подступивший ком слез, произнес:

                — Я вернулся... Я вернулся...

                Взор Марианны уже давно заволокла горькая пелена слез, и в этот момент, ей показалось, что ее родители вдруг встали и обняли своего сына. И если по началу эта картина наполнила ее душу непередаваемым теплом, то через минуту другая мысль обожгла ее сердце, что если эти три столь дорогих ее сердцу человека снова вздумают ее оставить. Марианна стремительно подошла к Анри и коснулась его плеча. Анри, вздрогнув всем телом, оглянулся. В его глазах тоже стояли слезы. Из груди Марианны вырвался горестный стон, она опустилась на колени, обняла брата за плечи, и так они вместе замерли. Ничто не смело им помешать, стоявший у дверей Жан словно превратился в призрака, и, кажется, даже птицы снаружи перестали щебетать. Ничто не смело помешать этой встрече детей с родителями.

                И потому так неуместно, неожиданно и, пожалуй, даже неприятно вдруг прозвучали смиренные слова:

                — Мир вам, люди добрые.

                Жан заметил нового посетителя склепа раньше других. Это был священник, одетый слишком изысканно для обыкновенного монаха.

                — Отец Доменик!? Мир вам! — узнала священника Марианна и поспешила припасть к его руке.

                — Марианна?! Дочь моя! — Доменик отказывался верить своим глазам, — Вы здесь, сеньорита?! Право, как же это?! Все жители Дагастоса вот уже несколько месяцев теряются в догадках, что произошло. Ваш дядя вернулся один, такой расстроенный… Он до сих пор так ничего и не объяснил, и его слуги словно языки проглотили.

                — Неужели вы действительно так ничего и не знаете?! — отказывалась верить Марианна.

                — Ничего, только предположения и догадки. Поговаривают, что вы вышли замуж... Так ли это?

                Марианна печально улыбнулась и невольно перевела взгляд на Жана:

                — Да, почти. Позвольте вам представить моего жениха, Жана де Гурье.

                Жан уже давно был замечен, так как стоял в полосе света. Теперь взгляд священника наполнился пониманием:

                — Позвольте, сеньор, вы удивительно похожи на... — Доменик покосился на Марианну, — Молодой сеньор очень похож на графа де Ла Гана, вы не находите, сеньорита?

                — Да, и тому есть очень простое объяснение. Он сын графа де Ла Гана.

                — Сын?! Но позвольте!.. Я хорошо знаю, что у графа только один сын и его зовут иначе, Антуан де Валеньи, если не ошибаюсь.

                — Не ошибаетесь, — согласился Жан.

                — Значит, вы сменили имя, сеньор?

                — Нет, я брат-близнец упомянутого де Валеньи. Верьте мне, в этом месте нет места для лжи.

                Глаза Доменика ясно давали понять, что он далек от того, чтобы последовать совету Жана и поверить. Марианна, не видевшая в этот момент лица отца Доменика, решила воспользоваться паузой и, наконец, представить Анри.

                — Святой отец, разрешите мне представить вам еще одного человека, также заслуживающего вашего внимания. Анри граф де Монсар сеньор Коэльо дель Васкос, человек по праву наследующий и Дагастос, мой старший брат.

                И тут произошло нечто неожиданное. При упоминании полного имени Анри отца Доменика словно ударили по голове кувалдой. Он заметно присел и медленно развернулся, чтобы посмотреть в указанно направлении. Даже царивший здесь мрак не мог скрыть его бледности. Анри решил ему помочь, и сделал шаг навстречу.

                — Нечистая... Нечистая!!! Свят-свят!!! — запричитал он.

                — Я не призрак, святой отец! Уверен, если мы с вашего разрешения вскроем мою могилу, гроб окажется пуст... — попробовал возразить Анри, но это было пустой затеей.

                — Нечистая!!! Призрак!!! Оборотень!!! — завопил отец Доменик и пулей вылетел из склепа. К тому моменту, когда Анри вышел наружу, сутана священника мелькала уже очень далеко, почти у ограды кладбища.

                Анри горько усмехнулся и посмотрел на своих спутников:

                — Как вам такое начало?

                — К этому надо было быть готовыми, — вздохнула Марианна, — Отца Доменика можно понять, ведь это он хоронил тебя.

                — Вот как?! — Анри обернулся к Жану, — В таком случае нам действительно придется еще встретиться, и не раз.

                Жан сурово кивнул:

                — Ясно, он уверен в том, что сделал свою работу прилежно. В таком случае, Анри, кем тебе еще остается быть, если не приведением? Да, Марианна права, мы должны были быть к этому готовы. Приступим ко второму акту нашего явления в эти края прямо сейчас?

                — Ты говоришь о замке Дагастос? — Марианна нахмурилась, — Может быть и правда повременить с открытием народу лица Анри?

                — Это как? Снова надеть на меня маску? — Анри был явно не доволен.

                — Ну, хотя бы перевязь на глаз… Мои милые безрассудные герои, вы не знаете здешних нравов! Здесь очень силен монастырь, люди очень набожны.

                — Если мы собирались прятаться, то надо было начинать значительно раньше. Нас уже видели, — отрезал Анри и направился к лошадям.

                Марианна обратила на Жана тревожный взгляд. Он понял ее, подошел и нежно обнял:

                — Все будет хорошо, поверь любимая.

                — Как бы я хотела в это верить так же, как и ты, — тяжело вздохнула Марианна.

                В глазах Жана появился лукавый огонек.

                — Дай нам одну минуту...

                И Жан нежно, но настойчиво поманил Марианну обратно в склеп. “Как! Целоваться здесь! В гробнице?! Он с ума сошел!!!” — на душе Марианны похолодело от ужаса, и она попробовала этому воспротивиться, но уже было поздно. Они стояли перед гробовыми плитами родителей Марианны, а Жан, вдруг очень посерьезнев, торжественно поднял правую руку и заговорил, тихо, но очень вкрадчиво:

                — Дорогие граф и графиня, я смиренно склоняюсь пред вами в глубоком почтении и уважении. Вы подарили мне счастье любить вашу дочь, быть другом вашего сына. И я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы защитить их от любой опасности, помочь им вернуть свое, найти счастье и сохранить его. Клянусь! Клянусь и умоляю вас, помогите мне выполнить эту клятву! Помогите вашим детям вернуться домой!!!

                И в этот миг неожиданно в склеп ворвался прохладный ветерок, качнул двери, и ясный солнечный свет осветил могилы Ромена и Эспиранты де Монсар, а также матери Эспиранты доньи Беатрис четко выделив их имена. Еще миг, и в склепе снова воцарился полумрак.

                Потрясенная Марианна невольно прижала руки к груди. Жан развернулся к ней и обнял за плечи:

                — Любимая, ты видела, ваши с Анри родители и бабушка с нами. Они нам помогут! Теперь ты веришь в нашу удачу?!

                У Марианны хватило сил только на слабый согласный кивок.

                — Нет, ответь, ты веришь мне?! — продолжал настаивать Жан.

                Марианна взглянула в его синие глаза и оцепенела. Разве можно ему не верить?!