Вчера утром они простились с артистами, договорившись в любом случае встретиться здесь же через два - три дня. Остаток пути до поместья Гурье Жан, Анри и Марианна проделали уже втроем, и этот путь не был отмечен никакими особыми происшествиями.

Поместье Гурье, которое призвано стать частью имени Жана, находилось в нескольких часах к югу от Орлеана, в долине реки Луары, стране тысячи замком. Марианна знала, что граф де Ла Ган достаточно богат, чтобы каждому из своих сыновей предложить по небольшому замку с прилегающими к ним угодьями, но где находятся остальные его владения, девушка просто не знала. Поэтому они здесь.

                Погода не благоволила к их затее появиться в этом месте в это время. Тяжелое мокрое небо, надежно укрывшее от человеческих глаз солнце, то и дело стряхивало с себя мелкие и резкие как иглы капли. Судя по всему, в этих краях такая пасмурность держится уже несколько дней. Дороги раскисли. Листва поникла. Все мрачно и уныло.

                — Подумать только, как эти края оплакивают кончину Антуана, — горько заметил Жан.

                Они ехали открыто, без масок. Они ехали “собой”. Только необходимость поиска правильного пути смогла отвлечь их от печальных мыслей, от невольного представления деталей грядущей встречи. Да, они никак не предполагали, что им придется появиться здесь при таких обстоятельствах. Появиться... Но где именно?

                Этот край казался вымершим, вот уже три часа, как они не видели ни одной живой души, а дорога петляет, то и дело развлекается перекрестками и рассекается на сотню равно манящих путей. Надо ли говорить, как была велика радость наших путешественников, когда впереди замаячила карета.

                Это была обычная почтовая карета, единственным пассажиром которой оказался местный священник Дюран. Кучера не пришлось долго уговаривать, чтобы остановиться. В трех странниках он очень хотел увидеть возможных пассажиров, а значит и какую-то прибавку к содержимому своего кошелька. Но его надеждам не суждено было сбыться. Учтиво отклонив это предложение, Жан поспешил поинтересоваться, далеко ли еще до поместья Гурье.

                Упоминание имени Гурье заставило отца Дюрана  выглянуть из кареты.

                — Молодые люди, возможно, я смог бы вам помочь, но прежде скажите вы, зачем вы ищите дом достойного графа де Ла Гана?

                Ободренные такими словами наши путешественники поспешили подъехать ближе к дверце кареты, и тут произошло то, к чему они уже давно приготовились. Жан был узнан, точнее нет...

                — Антуан, сын мой! Что за прихоть спрашивать у путников, где находится дом ваших родителей? Что-то случилось с вашей памятью?

                Жан не удержался от искушения кинуть на своих спутников взгляд, но те не спешили ему на помощь. Да, ими всеми уже было принято решение, что Жану не следует и дальше разыгрывать Антуана. Теперь предстояло выяснить, сколько хлопот принесет им это решение. Жан печально улыбнулся и мягко возразил священнику:

                — Святой отец, я не Антуана де Валеньи. Я его брат-близнец, от рождения нареченный Жаном. Верьте мне, я говорю правду.

                Взгляд отца Дюрана остановился, с минуту он усиленно усваивал услышанное, но уже то, что он не спешил возражать, сильно ободрило наших путешественников.

                — Жан?!

                — Да, святой отец, — Жан в знак полного согласия поклонился.

                — А ваши спутники, сын мой? Хотя стойте… Подождите! Я вспомнил, кого вы мне напоминаете! Молодой человек, вы сейчас скажете, что являетесь сыном Ромена графа де Монсара?

                — Точно так! — в свою очередь поклонился Анри.

                Такая осведомленность очень удивила и обрадовала его и Жана:

                — А это моя сестра Марианна де Монсар, — поспешил он представить Марианну.

                Дюран согласно кивнул, но потрясение от этой встречи все же дало о себе знать, на лбу священника выступил холодный пот.

                — Да-да… Не удивляйтесь, мои дорогие, такой моей осведомленности. Я знаю историю вашей семьи. Я знал ваших родителей еще молодыми. Я участвовал в церемонии их бракосочетания, а позже именно я крестил вас, Жан, и ваших братьев. И семья Монсаров мне хорошо знакома… Значит, мольбы ваших родителей, Жан, начинают оправдываться?! Вы вернулись!

                — Возвращаюсь, но, по правде сказать, я и мои спутники в большом затруднении. Где находятся владения моих родителей?

                — В двух шагах отсюда… Надо же, жив, здоров! Где же вы были все эти годы?…

                — Я обязательно все вам расскажу, но не сейчас. Хорошо?

                — Да, пусть так… Как вам угодно. Значит куда ехать? Вон видите тот холм? Если вы его обогнете, то примерно на таком же расстоянии от него увидите замок Гурье. Может быть, напрямик будет даже короче, будь она не ладна эта погода… Это надо же, какая новость!!! Может быть, вы знаете, где находятся и еще два ваших брата, Эжен и Виктор?!

                Жан переглянулся с Анри.

                — Знаю… Но будет справедливо, если об этом сначала узнают мои родители. Прошу меня извинить.

                — О чем тут у вас речь? Простите, я не глухой! — вдруг встрял в разговор кучер.

                — Что-то не так? — нахмурился Анри, медленно разворачиваясь к нему.

                — Вы не собираетесь воспользоваться моими услугами, и, думаю, я имею право спросить, сколько еще вы намерены меня задерживать? Время — деньги!

                — Филиппе, не горячись, — вступился Дюран, — ты с твоими талантами свое еще нагонишь, а тут такое, можно сказать чудо! Сыновья графа де Ла Гана возвращаются домой!

                — Сыновья? Это эти двое, что ли… Простите, я не знаю графа лично, но мне хорошо известно, что у него один сын.

                — А от рождения было четыре, четыре близнеца! Хвала Всевышнему, теперь я могу говорить об этом открыто!

                — Четыре близнеца?! — и кучер потерял дар речи, тупо вперившись в Жана.

                Но Жана заинтересовало другое:

                — Что значит “открыто”? Надо ли понимать, что до сих пор этот факт скрывали?

                — Ну, не то, чтобы скрывали. Я бы сказал, умалчивали. Да и что в том плохого? Ведь троих похищенных некогда мальчиков считали погибшими. Это история с похищением так не приятна, темна… В общем, те не многие из ныне живых, кто знает правду о делах давно минувших дней, уже давно помалкивает об этом, если хотите из почтения к вашим родителям, из-за нежелания лишний раз тревожить их.

                — Постойте, так Антуан знал о нашем существовании или нет? Уверен, вы не раз его исповедовали... Прошу, ответьте!

                — Исповедовал, конечно, но… это тема для исповеди скорее ваших родителей, и она запретна… Знает ли Антуан? — Дюран осекся, — Не знаю, может быть и нет… По крайней мере я с ним о вас никогда не говорил.

                Жан невольно поджал губу. Заметив это его движение, Дюран поспешил добавить:

                — Прошу, не надо искать в этом злой умысел. Вам там будут очень рады. Возвращайтесь, а потом заходите ко мне в церковь…

Конечно же, отец Дюран был крайне не удовлетворен, ему ужасно хотелось узнать ответы на свои вопросы прямо сейчас, но он нашел в себе силы сладить со своим любопытством, и уже через пару минут его карета скрылась за поворотом, оставив наших путешественников одних на дороге.

                — Н-да, будут ли нам там рады?.. — в задумчивости протянул Жан.

                — Напрямик через холм. Поехали?! — хлопнул его по плечу Анри и стегнул коня.

                На указанный Дюраном холм они взлетели подобно ветру и остановились там, как вкопанные. Их взору отрылась ужасная картина. Замок Гурье лежал в руинах, точнее в пепелище! Обугленный остов местами еще курился. Замок сгорел дотла. Сердца наших путешественников похолодели. Вот этого они никак не ожидали. Этот край оказался вымершим в более прямом смысле, чем то им казалось еще несколько минут назад.

                — О Боже праведный! Что же это происходит?! — на глазах Марианны навернулись слезы.

                — Наши дела много хуже, чем мы предполагали… — тяжело вздохнул Анри.

                Жан без звука жестко стегнул коня и направился к тому, что должны было стать его домом. Анри и Марианна не отставали.

                До пепелища оказалось не так близко, пришлось миновать вздутый дождем ручей, пронзить маленькую рощицу. Сам замок окружали ровные как ковер поля, а там… Было ясно, что прежде замок обрамлял пышный сад, но сейчас он тоже превратился в царство смерти, в грозного вида ограду, а некогда роскошные деревья в смертоносные пики . На краю рощицы друзья невольно задержались. Теперь замок был много ближе, и потому много страшнее.

                — Черт меня побери, если мы там найдем кого-нибудь в живых! — в сердцах воскликнул Анри.

                — Надо попытаться. Не может быть, чтобы все сгорели! — возразил Жан и уже хотел продолжить свой путь, но тут его остановил возглас Марианны.

                — Смотрите! Вот там! Кто-то зовет нас!!!

                Да, действительно, в указанном Марианной направлении на самом краю леса, подходившего в том месте к замку ближе всего, они увидели всадника, призывно махавшего им рукой.

                — Верно, зовут! — согласился Жан.

                — Так едем. Что мы собственно сейчас теряем? — заметил Анри.

                — Нет, не спешите! — Марианна преградила им дорогу, — Признайтесь, мы с вами совсем забыли об опасности, возможно подстерегающей нас здесь. Нам надо быть очень осторожными, тем более, что теперь замок не сможет быть для нас защитой!

                — Хотел бы я знать, кого именно нам благодарить за такое разорение! — сквозь зубы процедил Жан.

                — Да, дела… Если говорить об опасности, обратите внимание, что этот человек исчез! — заметил Анри, — Кто он и чего хотел, теперь останется для нас загадкой, а что касается безопасности, но эта роща не лучшее место. Мы здесь как на ладони.

                — Лес меня привлекает еще меньше, — возразила Марианна, — Что-то у меня мурашки по спине бегают. Не слишком ли прямой дорогой мы сюда приехали?

                Она поймала взгляд Жана и к своему ужасу поняла, что ему нечего ей сказать в утешение. Ощущение опасности только усиливалось, и что еще хуже, пока не было видно выхода из этого. Чем поле лучше леса?.. Мысль о замке тоже не приводила их в восторг. Куда деваться? Что делать? Звенящая тишина, окутавшая их, только еще больше взводила их и без того напряженные нервы. Марианна поняла, что еще минута, и она сойдет с ума от страха и ужаса. Но этой минуты ей не дали.

                Миг, и вдруг ее конь вздрогнул всем телом, захрипел и стал медленно падать. Марианна едва успела выскочить из седла. Бедное животное было пронзено стрелой в самое сердце.

                — Черт побери, да мы действительно стали мишенями! — вскипел Анри.

                Но не успел он закончить, как та же судьба постигла и коня Жана. Это было уже очень серьезно. Втроем на коне Анри, если он еще вообще выживет, они не смогут уйти. Тогда Анри соскочил на землю и толкнул своего коня в бок:

                — Спасайся, дружок! Я тебя позову позже!

                Испуганное животное стрелой вылетело в поле, и это оказалось очень вовремя, в дерево рядом с Анри врезалась еще одна стрела, судя по всему предназначенная именно для его четвероногого друга. Жан и Анри обнажили шпаги и встали спиной к спине, заслоняя собой Марианну.

                — Все, нас спешили, сейчас появятся сами. Почему-то мне не кажется, что нас хотят убить! — усмехнулся Жан.

                Теперь его голос было тверд, в нем не слышалось ни тени страха. Марианна заметила это, и к своему удивлению тоже немного успокоилась. Страшна неизвестность, но перед лицом прямой опасности, ее телохранители сильны и почти неуязвимы.

                Жан оказался прав. Сырой лес в нескольких ярдах от рощи ожил, еще миг, и из-за деревьев показались люди, одетые бедно, но вооруженные до зубов.

                — Как думаешь, Жан, это местная шваль, или герцог?

                — Хоть местным, как видно, и есть, чего бояться, мне почему-то кажется, что ими руководит кто-то из людей герцога, — охотно откликнулся Жан.                     

                — Хотел бы я знать, почему тебе так кажется?

                — Меня не спешат узнавать, — усмехнулся Жан, — Да, сейчас они нам объяснят это сами.

                — Да? А мне почему-то не кажется, что они намерены вести с нами переговоры, — усмехнулся Анри, увидев, как нападающие перешли на бег.

                — Вот тебе и ответ, братец, — воскликнула Марианна, — Не забудьте дать мне шпагу!

                И в следующий миг все смешалось. Сколько на них напало человек, сказать трудно, казалось целое полчище, но нападающие допустили промашку, пустившись в бег, желая скорее настигнуть жертв. В результате к Жану и Анри в первый момент подлетело только по двое, и, оказавшись разоруженными, все четверо пали к их ногам мертвыми, а Марианна, подняв одну из оброненных шпаг, теперь тоже была вооружена. Тут подоспели остальные, и началось. Словами это не передать, потому что в том, что происходило, нет никакой заслуги разума. Люди подчинялись только своим инстинктам, умениям, вколоченным в их подсознание многократными тренировками, желанием убивать и выжить. Анри и Жан превратились в настоящих монстров, кроша и рубя направо и налево. Марианна была под надежной защитой, тем более, что и сама могла за себя постоять, пару раз ей пришлось это продемонстрировать, когда обстоятельства заставили Жана и Анри чуть разойтись, и кто-то из нападавших попытался схватить ее. Но разбойников было слишком много. Слишком! Не смотря на то, что никто из них не мог потягаться с Жаном и Анри в умении сражаться, противники брали числом. Заметив, что ее защитники стали уставать, Марианна ни на шутку встревожилась. Неужели все это будет напрасно?! Кто стоит за этим кошмаром?!

                Марианна огляделась и очень скоро увидела того, кто руководил действиями бандитов. Она не узнала его, но что-то в его лице, подсказало ей, что это англичанин. Мы же без труда признали бы в нем Рона, одного из первых слуг герцога. Свое дело он знал отменно, и в запасе у него еще было не мало людей.

                — Ах вот, кто здесь заказывает музыку! — вскипела Марианна.

                Отвлекать внимание Жана и Анри она не посмела, один упущенный миг в таком сражении, и ты повержен, поэтому, припомнив все уроки жениха и брата, она взялась сделать это сама. Марианна приподняла юбку, выдернула из-за голенища сапога нож и, не мешкая не секунды, метнула его в Рона, и она бы несомненно попала, будь он немного поближе. А так, ее сил не хватило, чтобы предать ножу необходимую скорость, и ее нож лишь бессильно упал к ногам своей цели. Рон не сразу понял, что произошло. Но, осознав, кто на него покушался, свирепо усмехнулся, и сделал какое-то неопределенное зловещее движение руками и губами, от чего Марианна содрогнулась всем телом.

                Положение становилось критическим. Тоже заметив Рона, Жан и Анри вынуждены были отказаться от мысли добраться до него, по крайней мере пока. У Рона было слишком, слишком много людей!

                И тут случилось чудо! Лес рядом с злополучной рощей снова ожил и выплеснул из себя еще одну группу людей, человек тридцать - сорок. Эти были одеты иначе, и их действия сказали сами за себя. Они со всего ходу набросились на противников Жана и Анри, и ход сражения резко переменился. Поняв, что на этот раз удача от него отвернулась, Рон зверски сверкнул глазами в сторону Марианны и ее защитников и исчез с поля брани. Его бегство скоро было замечено, и это стало командой его наемникам тоже уносить ноги прочь.

                — Остановитесь! Все! — раздался жесткий женский голос.

                Сражение прекратилось по одному движению руки всадника, твердо вошедшего прямо в самую гущу сражения. Мужской костюм, маска, закрывавшая нижнюю часть лица, огромная шляпа и плащ, ничто не выдавала пола этого всадника, только голос изменить оказалось невозможно. Она сурово обвела сражавшихся тяжелым взглядом и, наконец, отдала лаконичный приказ:

                — Дайте им коней!

                Что ж, такой поворот событий пришелся Жану, Анри и Марианне по душе. По крайней мере, их защитник, точнее защитница, умеет держать ситуацию под контролем. Анри поспешил пронзительно свиснуть, и к тому моменту, когда Жану и Марианне подвели новых коней, Анри уже трепал гриву своего любимца.

                — Я почему-то уверен, это ее мы видели несколько минут назад, это она звала нас! — заметил Жан в полголоса.

                Анри только неопределенно пожал плечами: “Почему нет?”.

                — И ее люди знают тебя, Жан! Смотри, они, кажется, жду от тебя слов благодарности! — Марианна толкнула Жана в бок, призывая оглядеться.

                Марианна была права. Жана неприкрыто рассматривали, улыбались, в глазах почти каждого читалась радость, чувство выполненного долга, вопрос, и еще много чего.

                Жан растерялся. Сердце подсказывало ему, что в нем узнали Антуана, что Антуана здесь любят, по крайней мере, уважают, значит, это люди графа де Ла Гана! Ему от всей души захотелось поблагодарить их, каждому пожать руку, но нахлынувшее вдруг смущение как-то сковало его с тисках нерешительности. Он в надежде на помощь обратил свой взгляд к предводительнице их спасителей и увидел, что она с кем-то переговаривается. Тот человек, седовласый, коренастый, с лицом изборожденным целой паутиной шрамов и твердым как сталь взглядом, то и дело оглядывался на Жана и его спутников, наконец, кивнул и обратил на себя внимание следующей речью:

                — Друзья мои, верные слуги графа де Ла Гана! Сегодня вы сделали то, что должны были сделать, и это не останется без награды! Сегодня вы защитили не только сына и племянников нашего господина, вы защитили свое будущее! Честь вам и слава! Слава вам, войнам не по призванию, но по необходимости! Ваши семьи могут гордиться вами! Сегодня вы доказали, что все неприятности наших хозяев наши неприятности, а значит это всего лишь… плохая погода! Замок восстанет из пепла, а ваши дома не покинет достаток! Верно я говорю, хозяин?

                Жан понял, что обратились к нему. Он согласно кивнул и, возвысив, голос произнес:

                — Абсолютно верно! Род Лаганов силен людьми, которые его поддерживают, и умеет платить по долгам. Сердечное вам всем спасибо, друзья! — Жан низко им поклонился, — Сейчас у нас трудные времена, но мы справимся, будьте уверены!!!

                — Виват Лаганы!!! Да здравствуют Лаганы!!!

                Сердца Жана, Анри и Марианны переполнились непередаваемым теплом. Жан верно сказал, замок сгорел, но главное их состояние осталось не тронутым — это люди, живущие на этих землях, люди, беззаветно преданные им, способные не задумываясь разделить с ними и радость, и горе. Судя по одежде, это были простые крестьяне и осиротевшие слуги замка, но это была сила куда сильнее всей гвардии герцога Бетенгтона.

                Единственным, кого можно было назвать бывалым воякой, был, пожалуй, только этот седовласый человек со шрамами на лице. Незаметно за общим ликованием он приблизился к Жану и, понизив голос, представился:

                — Жан-Пьер Варрен, управляющий поместьем. Думаю, будет лучше, если вас этим людям представит ваш отец, сейчас нам всем не до долгих объяснений, а многие из этих людей и слухом не слыхивали о том, что вас от рождения было четверо. Поэтому я пока не стал называть вас настоящим именем, господин де Гурье. Но тут все же вам решать…

                — А вы как поняли, что я не Антуан?

                — Эта дама мне представила вас...

                — Кто она?

                — Она сама расскажет вам это и еще много другое, — и, обращаясь к своим людям, Жан-Пьер снова возвысил голос, — А теперь, крестьян я отпускаю по домам. Только прежде проверьте, есть ли среди этих  подлецов живые. Если есть, вам придется о них позаботиться. Оказать посильную помощь и передать людям губернатора. Жак Ройян, ты как староста, отвечаешь за это. Друзья, если вы понадобитесь, я дам знак. Дворцовых же прошу следовать за нами. Еще раз всех благодарю за службу!!!

                Приказы были приняты беспрекословно. Люди пришли в движение. Дворцовые, которых оказалось лишь четверть от общего числа, стали собираться вокруг Варена и Жана. Крестьяне внимали распоряжениям своего старосны, Жака Ройяна, человека лет пятидесяти, тучного, но очень энергичного.

Анри и Марианна подъехали к Жану, и тот поспешил представить им своего нового друга:

                — Знакомьтесь, Жан-Пьер Варрен, управляющий поместьем, а это…

                — Я знаю, граф и графиня де Монсар, дети Ромена и Эспиранты де Монсар.

                — И их вам представили? — удивился Жан.

                — Да, но в этом не было такой необходимости. Как вы могли заметить, я здесь едва ли не самый старый. Я хорошо знал вашего отца, граф де Монсар. Вы очень похожи на него… Но я так же хорошо знаю, что вы должны были быть похоронены вместе с родителями…

                — Верьте глазам своим, Жан-Пьер, и благодарите за это герцога Бетенгтона, — приветливо улыбнулся ему Анри.

                Брови Жан-Пьера удивленно изогнулись, как видно, и имя Бетенгтона многое ему говорило, но он воздержался от дальнейших вопросов. К ним приблизилась таинственная незнакомка.

                — Варрен, они вымокли до нитки, и я не сомневаюсь, голодны как звери. Нам пора подумать и об этом, — заметила она.

                — Да. Прошу за мной, господа!

                И Варрен увлек их прочь из этой злополучной рощи. Полчаса пути и вот они уже вошли в маленький, уютный, хорошо прогретый домик, скорее похожий на охотничий павильон. Только в фойе загадочная дама позволила себе открыть лицо, и наши путешественники увидели необыкновенно красивую женщину, точнее девушку с огненными волосами. Все трое видели ее в первый раз и теперь терялись в догадках, кто бы это мог быть. Прочтя в их глазах этот немой вопрос незнакомка представилась.

                — Зовите меня Эмилией. Этого пока хватит. Вас, господа, проводит Жан-Пьер, он покажет, где можно переодеться и высушиться, а вы, сударыня, следуйте за мной. Встретимся через полчаса за столом, тогда все и обсудим.

                И, не мешкая ни минуты, Эмилия направилась в соседнюю комнату, Марианна кинула на своих спутников удивленный взгляд и после минутного колебания последовала за хозяйкой этого рая.

                — Да кто же это такая? — вырвалось в сердцах у Анри.

                Жан беззвучно рассмеялся:

                — Не спрашивай, она сама нам все расскажет… за столом, верно Жан-Пьер?

                Варрен согласно улыбнулся и поманил их в другом направлении.

                Пока Жан и Анри терялись в догадках, Марианне пришлось пережить несколько неуютных минут. Эмилия передала свою спутницу заботам горничной, но и сама пожелала остаться здесь инеприкрыто рассматривала ее. Марианна ни на миг не сомневалась в себе, в своей красоте, и потому взгляды этой таинственной женщины ее не очень смущали, ее задевала сама обстановка.

                — Сударыня, вы словно изучаете меня, может быть есть смысл прямо сказать, что вам нужно? — наконец не выдержала Марианна, к этому моменту благодаря умелой помощи горничной она была одета в скромное темно-бардовое платье, сшитое как будто прямо для нее.

                — Это мое платье, у нас одинаковые фигуры, — заметила Эмилия и приказала служанке, — Подай ей шаль. Теперь, сударыня, посмотри на себя в зеркало.

                Накинутая на плечи мягкая кремовая шаль как-то в миг преобразила это платье, сделав его просто роскошным. Марианна осталась весьма довольна. Вся обстановка против воли действовала на нее успокаивающе. Очень чистенькая горничная с необыкновенно ловкими и теплыми руками, веселый камин, скромная и очень уютная обстановка комнаты вдруг заставили Марианну вспомнить, что она уже несколько месяцев была лишена такого уюта, и ей стало очень жаль себя. Эта слабость не замедлила отразиться в ее глаза, и, заметив это, Эмилия удовлетворенно кивнула:

                — Вы наверно очень любите Жана и брата, раз согласны из-за них терпеть столько лишений. Но вы остаетесь женщиной, графиней, вам удается, не смотря на всю неустроенность, сохранять свою свежесть. Вы и правда достойны восхищения.

                — У меня все просто, никакого выбора, никаких колебаний, — гордо вскинула