Да, наши новоявленные артисты снова были в пути, и чтобы догнать их, нам придется направиться почти точно на север. А началось это новое их путешествие два дня назад, в тот солнечный сентябрьский день, когда Анри и Жану, сразу после окончания уже известного концерта, пришло на ум прогуляться по Тулузе без масок. Они нашли для этого вполне благовидный предлог, мол надо было осмотреться на месте, решить, в каком трактире им можно будет остановиться на ночь. Возможность провести ночь в настоящей постели очень приглянулась Марианне, что сразу же отразилось на ее лице, артистам нечего было возразить, ведь в фургоне с некоторых пор стало, мягко говоря, тесно.
Жан и Анри ушли в город сразу после представления, но приведенный выше повод был лишь вторым по значению. Анри, главный инициатор похода, хотел рассказать Жану о своей встрече с двумя очень странными дамами, ни в пример нам имен их он не знал, но сердцем чувствовал, что это очень важно, может быть слишком важно, и потому он решил сначала поделиться своими мыслями с лучшим другом, а там уж поступать как они вместе решат. До сих пор они прятали лица главным образом из-за Жана, ведь его, Анри, и Марианну во Франции можно сказать никто не знал, да и узнал ли бы в таких обстоятельствах, для них опасность затаилась только в будущем, а вот Жан может быть узнан уже сейчас. Теперь же, после сегодняшней встречи, Анри переменил это мнение. Ему не очень хотелось виниться перед всеми в том, что он нарушил некогда горячо поддержанный им закон и явился пред людские очи артистом без маски, но кто-то из труппы об этом его проступке должен был знать, хотя бы для того, чтобы лучше оценить возможные последствия этого. Так таким доверенным без колебаний был выбран Жан. Но вот найти место, чтобы спокойно поговорить, оказалось делом очень не простым.
В надежде найти укромный уголок друзья исколесили пол города. Жан, очень заинтригованный заговорщески-виноватым видом друга, уже ни раз предлагал тому объяснить в чем дело так, на ходу, но Анри это не устраивало. Подаренный графиней кошелек жег ему руку, и ему очень, почему-то очень не хотелось доставать из кармана это сокровище прямо так, на улице, делать его достоянием праздного любопытства прогуливающихся здесь зевак.
— Хорошо, а там? Это место тебя устроит? — рассмеялся Жан, указывая на ажурную металлическую ограду богатого сада. В этом месте забор был окутан плотной шалью плюща и казался весьма гостеприимным.
Анри повел бровями: “Может быть...”.
— Если здесь можно будет присесть...
— Присесть? У тебя такой длинный разговор, или ты уже просто не в силах держаться на ногах, — лукаво усмехнулся Жан.
— Может быть, я забочусь о тебе!
— Значит, твоя новость собьет меня с ног, и ты хочешь усадить меня заранее?
— Может быть, — тоже рассмеялся Анри, но намерению своему не изменил и направился вдоль забора вправо, в надежде, что скоро полотнище плюща порвется, и они смогут присесть на виднеющийся из-под листвы фундамент этой ограды.
Жан нехотя последовал за ним и к своему удивлению, обнаружил, что надежды Анри не были напрасны. Уже через пару минут они вольготно расположились на каменном уступе, защищенные от людских глаз все тем же плющом, а резная ограда любезно предложила себя в качестве спинки этого импровизированного дивана.
— Чудесно, не правда ли? — удовлетворенно выдохнул Анри.
— Да. И так? — Жан постарался всем своим видом выразить полное внимание, но тем только смутил друга.
— Жан, я прошу тебя отнестись серьезно к тому, что я сейчас тебе скажу!
— А ты еще больше разыгрывай из себя заговорщика! Серьезно? Как можно быть серьезным в такой солнечный день? Ты только посмотри, как все вокруг поет!
— Поет? Да уж, ты сегодня попел и, кстати, не всегда весело.
— Что-то не так? — насторожился Жан.
— Вот именно, — Анри бросил досадливый взгляд на небо и решился, — Мы прячем свои лица, боясь быть узнанными, мы с Марианной потом, а ты сейчас из-за Антуана, да мало ли где засветились Виктор с Эженом, не так ли? Мы всегда полагали, что в настоящем твое лицо вот наша главная опасность, верно?
— И что?
— Да то, что до сих пор мы думали так, а на самом деле во всякие заварушки попадали из-за меня, взять хотя бы барона в Руане, как он едва не повесил меня...
— Позволь с тобой не согласиться, я был узнан в Гавре графом де По, и мы ввязались в дуэль Антуана; в Шероль меня признала Анна, и это... Это тоже закончилось весело, хотя ты, конечно прав, тот твой раз перетянет все мои. Так ты намекаешь на то, что тебя снова узнали и это грозит нам неприятностями?
Анри на минуту замер, он не был готов, что Жан настолько скоро его поймет, хотя почему же... Ведь они так хорошо друг друга знают.
— Неприятностями ли? Может быть... Пока не знаю, — Анри рассеянно повел плечами.
— Ладно, хватит тянуть. Говори, что случилось, ты уже в конец вымотал меня своими загадками, — рассмеялся Жан и хлопнул друга рукой по плечу.
— Это вы?!! Вы!!! — вдруг раздался детский возглас, точнее, крик.
Друзья мгновенно развернулись на этот голос и увидели несущуюся к ним из глубины сада очаровательную девочку. За ней едва поспевала седовласая женщина, как видно нянька. Было совершенно очевидным, что девочка так радуется встрече с ним, с Жаном. Поняв это, Жан не удержался чтобы не бросить на Анри победного взгляда:
— Ты и дальше намерен оспаривать у меня пальму первенства в деле узнаваемости? — усмехнулся Жан.
— Почему-то мне не кажется, что она радуется встрече с Руисом Тобейро или Жаном де Гурье, — парировал Анри.
Ответ не заставил себя ждать.
— Господин де Валеньи! Это вы!!! Как я рада вас видеть!!!— воскликнула маленькая Мирабэлла.
Юноши невольно переглянулись, но Жан решил не спорить с девочкой. Один миг, он ловко поймал ручку Мирабэллы и поцеловал, ограда не стала препятствием:
— Поверьте, мадемуазель, это взаимно!
От восторга девочка запрыгала на месте. Только теперь сюда подоспела несчастная няня, и она тут же разделила радость своей подопечной:
— Господин де Валеньи, какое счастье видеть вас живым и здоровым!
Эти последние ее слова очень удивили Жан:
— Живым и здоровым? Разве может быть иначе?
— Как же, после того, что случилось, никто не чаял увидеть вас!
— Случилось?
— Эти взрослые решили, что вы погибли, а я этому никогда не верила! — торжественно заявила Мирабэлла.
— Погиб? — вырвалось у Анри. Во взгляде Жана читалось то же удивлением и еще, может быть, мольба о помощи. Анри понял это (не будешь же сейчас объяснять этим людям, кто на самом деле перед ними), надо было действовать,
— Вы сказали погиб? Это что-то новое! Мой друг, вы еще даже словом не обмолвились о том, что вас считают погибшим.
— Странно об этом говорить, ведь я жив, — поддержал его Жан.
— О, сударь, ваша скромность не знает границ, но мой господин, виконт де Бланш, ваш вечный должник, так и знайте! — няня тепло улыбалась.
— Позвольте, но что произошло?! — воскликнул Анри и тут же обратился за помощью к Мирабэлле, — Мадемуазель, может быть, вы все мне объясните?
— Я? Почему бы и нет! Вы, господин...
— Граф де Монсар к вашим услугам, — поспешил представиться Анри.
— Очень приятно, граф! Вы еще не знаете, что ваш друг настоящий герой? Он спас меня!
— Вот как?! — Анри бросил удивленный взгляд на растерянного Жана и понял, что теперь все зависит только от него, — Мадемуазель, будьте так любезны и расскажите мне подробнее, что же на самом деле произошло, а то моего друга совсем замучила скромность.
— С удовольствием!.. — и Мирабэлла красочно поведала уже известную нам историю своего спасения на реке Тарн. Найдя в лице графа де Монсара благодарного слушателя, Мирабэлла с удовольствием отвела душу. Когда она закончила, Жан уже едва дышал.
— Все так? — рискнул уточнить Анри у няни.
— Да сударь, все было именно так.
— Но... Я знаю, что мой друг великолепно плавает, как же его могло унести течением?
— Видно он очень устал. Да почему бы вам не спросить об этом у своего друга? Господин де Валеньи, как же случилось это чудо? Все видели, как вас унесло в водопад, и все уверены, что у вас не было шанцев выжить!
— Шанс всегда есть, путь даже маленький, — печально возразил Жан...
Так артисты узнали о гибели Антуана, и сами удивились, обнаружив, что, эта новость сильно расстроила их. Жан твердо решил ехать прямо к Орлеану, разыскать если не отца, то мать. Это решение, тотчас высказанное вслух, повергло Франсуа в ужас.
— Какого дьявола?! Вы не можете так вот взять и уехать. Это невозможно!!!
— Поедем вместе, только очень быстро, — тут же предложил Жан.
— Но... — Франсуа начал метаться по фургону в поисках благовидного предлога воспрепятствовать этому. Жан намерен вернуться домой, это значит все, все кончается, их успех, их достаток...
— Мы же собирались дать здесь хотя бы два концерта и только потом бросаться в бега! Тем более скоро начнет темнеть, надо подумать о ночлеге, да и фургон требует ремонта! Как можно было все это забыть! Жан, разве мы заслужили такого обращения? Почему одно упоминание о твоем недостойном брате бросило все наши дела коню под хвост?!
Жан медленно встал, и это его движение заставило Франсуа остановиться в своих метаниях. Голубые глаза Жана сейчас были темными, и в них без труда читалась сильная боль.
— Антуан с лихвой искупил все те неприятности, что причинил нам. Он спас ребенка. Я уверен, он глубоко раскаялся в содеянном. Потому я очень прошу вас впредь о нем плохо не говорить.
— Хорошо, хорошо… но какого черта?.. — Франсуа пытался вновь разжечь свой вдруг куда-то девшийся гнев.
Жан понял старого артиста и, тепло улыбнувшись, положил руку на его плечо:
— Дружище Франсуа, ты ведь знаешь, мы трое стали артистами лишь на время. Это должно было кончиться рано или поздно. Самоубийство Антуана лишь приблизило этот момент.
— Самоубийство?! — не поверила своим ушам Марианна.
— Да, я в этом уверен, — Жан невольно посмотрел на Анри, тот только пожал плечами: “Возможно, ты прав”.
— Но вы не понимаете, какое это безумие, ехать сейчас прямо в Орлеан! — вдруг снова встрепенулся Франсуа, — Где как не там вас ждем засада? Вы сами ни раз говорили, что герцог умный человек. Так, может быть, мы до сих пор не наткнулись на его людей только потому, что он не стал понапрасну тратить свои силы и просто притаился у твоего дома, Жан?!
— Браво, Франсуа, ты, кажется, все же нашел веский довод, — рассмеялся Анри.
— Не понимаю, что здесь смешного? — вступила в разговор Маргарет, — Мой муж может быть и излишне горячится, но в этом он прав. Это путешествие может быть очень опасным, даже роковым для...
— Поэтому вместе мы проделаем только часть пути, а где-нибудь на расстоянии дня пути от Орлеана мы расстанемся, на время. Втроем мы будем менее уязвимы, и вам не придется из-за нас рисковать, вы согласны, Анри, Марианна?
Те синхронно кивнули.
Получив эту поддержку, Жан снова развернулся к артистам:
— Вы и сами понимаете, мы должны попытаться найти моих родителей, особенно сейчас, когда они потеряли единственного из четырех, которого судьба когда-то решила им вернуть. Может быть, они до сих пор не знают о том, что Виктор и я живы... Встреча, конечно, будет тяжелой, может быть, даже очень... Ведь в гибели Антуана есть доля и моей вины... Эжен тоже погиб... Виктор Бог знает где... Но... — Жан вскинул голову, как бы сбрасывая тяжелый груз воспоминаний, — Мы должны будем вернуться, так почему не сейчас?
— Мы едем, с тобой никто не спорит, — в голосе Анри послышались металлические нотки, — Но прежде ты должен дать мне… нам обещание.
— Какое?
— Не винить себя во всем, что случилось с твоими братьями.
Взгляд Жана остановился.
— Ты меня понял? Я не прошу, а требую, ясно?
— Требуешь?! — не поверил своим ушам Жан.
— Да.
— И кто дал тебе такое право?
— Я старше тебя, хватает. Обещай сделать это, иначе я тебе шею сверну еще до отъезда.
Брови Жана медленно поползли вверх, от такого заявления он даже потерял дар речи, но тут вмешалась Марианна.
— Я полностью согласна с братом. Если ты, Жан, не прекратишь заниматься самоистязанием, то закончишь так же, как Антуан.
На том и порешили... Печальный ветер странствий тот час наполнил их паруса, и труппа спешно покинула Тулузу. Как мы теперь знаем, их отъезд стал даже слишком поспешным, но, видно, так оно и должно было сложиться. Им предстоял длинный и тернистый путь к счастью, не самый прямой, но уже однажды определенный таинственной ведьмой Кхерной. Они еще не знали, что путешествуют по давно предсказанному ею пути. Как и все мы, им не были ведомы их судьбы, и во всякий момент они были обречены делать выбор сами. Такова потрясающая ирония жизни...
| 
