Вот уже минула почти неделя с того дня, как Маги увидела графа де Ла Гана, с тех пор, как принял на себя заботы о ней. Маги не переставала удивляться настоящему, горевать о прошлом и ужасно страшилась заглядывать в будущее. Оно и понятно: Виктор отослал ее от себя, в качестве кого теперь она при графе, его отце? Уж никак не в качестве горничной, что было бы естественно. Чего же теперь ожидать от будущего?! Граф понимал ее состояние, искренне жалел ее, но он и сам пребывал в замешательстве, что ему делать с этим маленьким чудом. Он запомнил все, даже самые мельчайшие подробности их первой встречи.
Маги пришла к полудню, появилась, словно сказочная лесная нимфа, тихо, незаметно, казалось, одно дуновение ветерка, и этот трепетный образ рассеется, словно мираж. Тем не менее, это юное создание было более реально, чем то показалось графу и Раю в первый момент, когда она вдруг возникла на пороге пещеры.
Было ясно, что Маги не сразу заметила Рая, а вот графа увидела тот час как вошла:
— Я Маргарита Безансон, подруга Виктора. Он прислал меня позаботиться о вас, сударь.
Маги смущенно улыбнулась и присела в глубоком почтительном реверансе.
— Замечательно, а какой-нибудь еды он с вами, мадемуазель, не прислал?
Шутливо поинтересовался Рай, выходя на свет.
Его появлением произвело на Маги неожиданно сильное впечатление: взгляд ее остановился, она замерла на минуту, словно ее пронзило молнией, потом, казалось, у нее закружилась голова, Рай едва успел предложить ей опереться на свою руку, иначе девушка наверняка упала бы в обморок. Так, вдруг совершенно обессилев и мертвецки побледнев, Маги присела на табурет и замерла. Рай и граф серьезно забеспокоились, такой расстроенной, подавленной выглядела в этот момент Маги.
— Девочка моя, что с вами? — Рая присел напротив Маги и попробовал заглянуть ей в глаза.
Казалось, Маги не слышала его. Сердце графа сжалось: “Неужели что-нибудь случилось с Виктором?! Нет, не должно, она пришла очень бодрой. Тогда что с этим милым созданием?” Но встать и подойти к девушке, как то сделал Рай, граф еще не мог.
— Маргарита, что случилось? Не молчите, мы вас умоляем! — граф все же поддался порыву и сел на кровати.
Его голос пробился сквозь пелену забытья Маги. Она подняла на графа свои большие зеленые глаза, в них стояли слезы. Сердце графа заныло:
— Маргарита...
Взгляд Маги впился в лицо графа, казалось, она жадно изучала каждую его черту, словно хотела запечатлеть этот образ на всю жизнь, либо, может быть, она сравнивала... Это длилось только минуту, но графу показалось, что прошла целая вечность. Нет, перед ним не ребенок, каким показался этот ангелочек в первый миг. Эти глаза, полные невыразимой тоски и не дюжего ума, не могли принадлежать столь юному созданию, и потому пугали... Маги словно угадала его мысли, резко отвела взор, судорожно выхватила из кармана клочок бумаги, неожиданно твердо встала, подошла к графу и протянула ему записку. Граф в оцепенении взял ее из рук Маги. Сделав это, Маги отошла к стене и, потупив взор, замерла там.
— Но... Маги, это письмо для вас! — воскликнул граф, различив подпись на развороте.
Маги вздрогнула всем телом, и взгляд ее прояснился:
— Может быть... Но Виктор знает, что я не умею читать, значит, он хотел, чтобы это прочли вы. Но...
— Что значит “но”?
— Полагаю, в этом нет необходимости, — Маги гордо выпрямилась и с достоинством произнесла, — Я горничная с пяти лет, и если вы порекомендуете меня кому-нибудь, вам не придется краснеть за свою протеже. Я говорю к кому-нибудь, потому что в дом к Рельгро я вернуться не могу, там люди герцога снова меня найдут, и тогда все старания вашего сына окажутся напрасны.
— Как понимать ваши слова?
— Ваш сын научился мне лгать, — Маги горестно повела головой, — Видно, очень хотел от меня избавиться.
— Маргарита, будьте добры, объясните подробнее. Он вам солгал? — брови графа сами собой удивленно изогнулись.
— Он сказал, что... Что вы, сударь, при смерти, очень нуждаетесь в заботе, что он сам будет следом, очень скоро после меня. Он ни полусловом не обмолвился о господине Рае...
— Может быть, он не знал о том, что господин Рай здесь?
— Вы сами ответили на свой вопрос, сказав “может быть”, — Маги отвернулась.
Граф и Рай невольно переглянулись. “Видал, какая прозорливая?!” — усмехнулся Рай. “Разве другая могла бы быть подругой нашего Виктора?!” — кивнул в ответ граф, но тут Маги прервала их немой разговор. Она резко развернулась к графу и буквально пригвоздила его взглядом к кровати:
— Господин граф, ответьте, почему вы позволили ему продолжать эту безумную игру с герцогом? Разве вы не видели, как он устал? Что произошло? Что не позволяем ему убить герцога, а вам запретить ему и дальше заниматься этим самоистязанием?!
— Маргарита, значат ли ваши слова, что герцог догадывается?.. — граф потемнел.
— Нет, Хуан-Глен Горрадо крепко стоит на ногах, но душа вашего сына, Виктора Ровиньоля, ужасно устала.
— Маргарита, вы знаете Виктора, значит, знаете и его упрямство. Если он что-то решил, никому не дано это исправить, — попробовал прийти на помощь графу Генрих Рай.
Маги с досадой развернулась к Раю:
— Об этом я и спрашиваю, что заставило его так решить? Простите мне мой тон, господа, знаю, я не имею права так говорить с вами, но неопределенность моего положения несколько оправдывает эту мою вольность, и… думаю, после того, что произошло, я имею право знать правду.
Граф с трудом перевел дыхание. “Эта девушка без памяти любит Виктора, готова горы свернуть ради него”, — промелькнуло в голове графа, — “Только она и могла воскресить его“.
— Что ж, Маргарита, мне нечего вам возразить, вы имеете право все знать... — и граф кратко рассказал Маги, что знал сам, о том, что Виктор нашел в подземелье замка Бетенгтон, и как это важно для них всех. Маги не пропустила ни слова и все поняла, — Мы решили, что не станем дожидаться разрешения этого ребуса. Виктор обещал бросить эту игру сразу же, как найдутся Жан, Анри и Марианна. Он обещал это твердо, и я ему поверил. А вы ему верите?
Маги печально кивнула, и отвернулась...
Уже на следующий день они смогли отправиться в путь. К тому моменту, как пещера близнецов вновь опустела, Рай успел выяснить, что герцог тоже пустился в путь, и вел его гвардию чудом воскресший Глен. Герцог уехал. Куда, зачем, приходилось лишь догадываться, или точнее, ждать весточек от Виктора. Сами же они, граф, Рай и Маги, заспешили во Францию. Графа не покидало сильнейшее беспокойство за Антуана. Разговор с Виктором заставил графа сильно пожалеть о своем промедлении, и теперь он только о том и думал, как быстрее отыскать запутавшегося в сетях герцога сына, и он не скрывал это. Обсуждение этой проблемы стало главной темой разговоров графа и Рая, а Маги тихо внимала, крепче сжимая в руках записку Виктора. “Милая Маги, прости мне эту маленькую ложь. Я не гоню тебя от себя. Ты знаешь, что я всегда буду помнить тебя и теперь еще и смогу быть спокойным за тебя. Твой Виктор”, — прочел ей эти словам граф, добавив от себя: “Когда научитесь читать, сможете сами это прочесть”.
Не долго думая, граф и Рай решили начать свои поиски с Тулузы, где они оставили графиню заботам баронессы де Пуар. К скорейшей встрече с графиней графа толкало сразу несколько причин, он очень надеялся, что хотя бы матери Антуан оставил о себе хоть какую-нибудь весточку, и что графиня поможет ему решить проблему с Маги. Граф не чувствовал морального права перепоручить Маги заботам кого-нибудь другого, отдав ее в услужение горничной. Сделать же ее горничной у себя казалось безумием. Держать в услужении эту не по годам мудрую да еще и без памяти влюбленную в Виктора девушку?!..
Однажды, поймав на себе взгляд изумрудных глаз Маги, граф поинтересовался:
— Чем это вас так заинтересовало мое лицо, Маги?
— Виктор теперь улыбается так же как и вы... Вы с ним очень похожи... — смутилась Маги.
— Теперь? А раньше он как улыбался?
— Как Эжен, светло, радостно, озорно. Гибель Эжена очень состарила его, едва не убила, — Маги не сдержала печального вздоха.
— Виктор сказал, что это вы его воскресили… — граф сощурился.
— Нет, он сам. Он внушил себе, что Эжен жив, поверил в эту сказку, это ему и помогло.
— Сказку?
Маги подарила графу глубокий печальный взгляд и тихо произнесла:
— Я не помню, как погибли мои родители, но зато никогда не забуду, как умирала бабушка. Меня с трудом оторвали от ее окоченевшего тела, а потом заперли в комнате, не пустив на похороны, люди побоялись, что я брошусь за ней в могилу. И вот тогда, оставшись одна, я вдруг услышала ее голос: “Не плачь, внучка, я всегда буду с тобой!” Тогда я решила, что бабушка жива...
— Теперь вы так не думаете?
Маги отрицательно повела головой.
— Почему же? — граф чувствовал, как в горле поднимается предательский ком.
— Я слишком часто после того ощущала себя очень одинокой...
Оставлять Маги было очень опасно, опасно в двойне, потому что Маги сразу очень понравилась графу, и чем дальше, тем больше нравилась. Но и избавиться от нее было уже невозможно. Как-то незаметно, граф и Рай очень привязались к этой зеленоглазой девушке, она и забавляла, и восхищала их своим умом, непосредственностью, добротой и... печалью. Было ясно, она решила, что Виктор от нее отказался, и это очень ранило ее душу.
— А что, граф, если мы везем с собой во Францию невесту Виктора? — как-то рискнул пошутить Рай.
Но граф не поддержал его тона и ответил более, чем серьезно:
— Если бы не ее происхождение лучшей невестки я бы не желал.
