После некоторых сомнений Рай и граф все же решили оставить коней у входа в подземелье. Тихое журчание ручья, скалистый обрыв с одной стороны, уютная скромная лужайка с другой позволят коням утолить голод и жажду и остаться незамеченными. Это место отнесено от замка примерно на две мили и можно было надеяться, что ночью сюда никто не забредет, и оседланные кони не вызовут ненужный вопросов. На том порешив, граф и Рай, вооруженные шпагами, пистолетами, ножами и свечами направились к входу в туннель, ведущий к замку. Им не пришлось взламывать какие-либо двери или выставлять какие-либо решетки. Вход преграждала лишь завеса плюща, заботливо скрывающая эту дыру в скале от любопытных глаз.
Как бы то ни было странным, туннель был довольно широк. Рай и граф вполне могли идти по нему плечом к плечу. Это действовало на них ободряюще. Так, ведомые неверным светом свечей и своим желанием убить герцога, граф и Рай зажали страх в кулак и положились на удачу...
Сколько они шли, час, два — сказать трудно. Минуты превратились в часы, а те в дни, и удары сердца ведут им счет. Хруст же песка под ногами, капли воды, срывающиеся с низкого свода, холодящее душу эхо этих звуков — все это со страшным грохотом поворачивало время вспять.
Рай не переставал удивляться тому, как эта тайна могла остаться таковой, не смотря на его столько долгое пребывание в замке. Он, наконец, раскопал в глубинах своей памяти отголоски когда-то в столь далеком детстве рассказанных ему его приемным отцом захватывающих дух историй, действия которых происходили в замке, словно изъеденном муравьями дереве, пронизанном густой сетью тайных ходов. Только напряжение ситуации смогло пробудить в душе Рай эти давно забытые детские впечатления, а с ними и некоторые подробности тех сказок... Вдруг Рая прожгла сумасшедшая мысль, такая яркая, что он даже приостановился. Ему вдруг показалось, что тем призрачным замком отцовских рассказов был замок Бетенгтон! Но поймав на себе вопрошающий взгляд графа, Рай перебил сам себя. Не время и не место делиться подобного рода открытиями, тем более, если это лишь плод разыгравшейся фантазии.
Туннель был длинный, шли они медленно, и время все взвесить, еще раз проверить верность этой ошеломляющей догадки было достаточно. Теперь Рай сосредоточился на том, чтобы заставить себя маленького вспомнить внешний облик того замка, где был убил король Холодный Лед, лорд Смелый Меч писал своей принцессе... Что если за этими именами стоят реальные люди и события. Отец... Он был обыкновенным крестьянином жившим заботами о семье и уже тем счастливый. Да, Рай знал, что когда-то в молодости его отец поучаствовал в какой-то войне, но в какой, где, когда, отец наотрез отказался рассказывать, пообещав только, что сделает это в день двадцатилетия Генриха. Он не успел выполнить свое обещание. Смерть настигла его за два дня до назначенной даты… Нет, вряд ли сказки покойного Джона Рая имели какую-нибудь связь с реальностью. Чем больше Рай думал об этом, тем меньше себе доверял. Это все обстановка...
Граф тоже не смог миновать объятий прошлого. Он чувствовал себя двадцатисемилетним осиротевшим отцом, недавно продавшим коня, пистолеты, семейный перстень в обмен на тайну этих ходов. Вот он, молодой нищий несчастный граф, идет по этому туннелю, изо всех сил борясь с искушением повернуть назад и бежать что есть сил из этих объятий мрака. Но тогда, как и сейчас, его вела надежда, верная спутница всей его жизни. Тогда он надеялся найти здесь нечто, что поможет ему разыскать сыновей. “Ты найдешь там то, что поможет тебе справиться с герцогом!” — сказал тогда человек, давший ему план ходов. Этот человек умер в тот же час, и граф так и не узнал, что же конкретно он должен был искать здесь. В те уже далекие и сейчас вдруг так ясно воскресшие в памяти дни граф не мог отделаться от ощущения, что он бездарно теряет здесь время, его душило беспокойство об украденных детях и ожидающем его возвращении к жене, и это якобы бездействие просто сводило его с ума. Знал бы от тогда, что спустя почти двадцать лет ему придется напрячь свою память, чтобы вспомнить утерянную карту во всех подробностях, вспомнить опыт своих блужданий по этим норам, чтобы, наконец, воспользоваться этим, в принципе, все с той же целью, возвращения сыновей в лоно семьи...
— Граф, — вдруг решил нарушить молчание Рай, — вы ведь бывали здесь прежде. Думается примерно в возрасте Виктора?
— Я был старше его лет на семь.
— Это серьезно испытание для молодой души!
— Да уж. Впечатлений хватило на все эти годы, — согласился граф.
В этот момент свет их свечей словно растворился. Его слабая попытка осветить вдруг улетевший ввысь свод и разбежавшиеся в стороны стены не мгла увенчаться успехом. Рай от неожиданности отпрянул назад.
— Что за чертовщина!
— Не волнуйтесь! — раздался рядом ободряющий голос графа, — Сейчас я подсвечу...
Оказалось, что граф успел когда-то припрятать здесь сухие факела. Чтобы зажечь один из них потребовалось меньше секунды, и в тот же миг Рай увидел, что находится в довольно просторном зале, высокий свод которого поддерживают десятка два массивных колонн, а стены испещрены множеством темных ниш. Впечатление крайне угнетающее.
— Что это? Неужели мы под замком?!
— Да почти... Это сердцевина лабиринта, — граф вышел на середину зала и высоко поднял факел, — Некоторые из этих ниш на самом деле ходы и только два из них ведут к цели: один к замок, другой к выходу, остальные тупиковые. Они бесконечно петляют, и я не уверен, что оттуда можно выбраться. Даже по карте это было трудно сделать. Не зажигайте больше факелов. Мы здесь не задержимся.
— Но мне было бы приятно знать, что где-то позади нас ждет свет, — вздохнул Рай.
Граф на секунду замер, после чего медленно развернулся к Раю:
— А это хорошая идея, мой друг. Согласен, давайте оставим здесь свет.
— Вы так думаете? — удивился Рай.
— А почему нет? Мы ведь вернемся и сможем его потушить. А если и нет, то здесь практически нечему гореть. Мне нравится ваша идея. Кстати, давайте я вам кое-что покажу, может статься, потом у нас не будет для этого достаточно времени.
Граф подошел к единственной сплошной стене и, высоко подняв факел, попытался осветить какой-то рисунок на стене:
— Мне кажется это герб, герб рода Гейсборо, но я не уверен, в таком исполнении я его еще не видел.
Рай подошел ближе и тоже смог разглядеть на стене огромный щит, три лилии, две шпаги, еще какие-то детали, напоминающие не то горы, не то крылья птиц.
— Да, это герб герцога, — согласился Рай, — Но в замке наверху нет ни одного изображения этого герба, разве что на первой странице в летописи семьи. Не знаю почему, но герцог предпочитает пользоваться вензелем вместо герба. Так идем те же...
Граф кинул на рисунок еще один взгляд и пошел следом за Раем, который явно намеривался зажечь еще пару факелов с тем, чтобы оставить их здесь. Граф не мог не заметить, как печален и бледен его друг, но решил унять свое любопытство и не стал сейчас задавать какие-либо вопросы. В конце концов. действительно находиться здесь не очень-то приятно...
— Граф, — окликнул тут его Рай, — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но тремя факелами явно уже воспользовались. Это вы?
— Нет, не я, — поспешил ответить граф, — Очень недавно, кому-то тоже приходила в голову мысль осветить этот зал. Надеюсь, это был Виктор, а не герцог.
— Постойте, они были здесь после вас?
— В некотором смысле да. Я оставил эти факела здесь еще двадцать лет назад, и они очень хорошо сохранились, не правда ли?
Рай бросил на графа вопрошающий взгляд, но промолчал. Уже через две минуты зал был освещен четырьмя факелами, прилаженными в специально приспособленные для этого петли.
— Это хорошая идея, — улыбнулся граф, — Этот свет согреет нам души. Дальше пойдем при свечах.
— А вы знаете куда идти?
Граф ободряюще улыбнулся и после минуты раздумий подошел к одной из ниш. Рай не отставал. Свечи были уже вновь зажжены, но углубляться в этот более узкий чем прежде проход очень не хотелось.
— Убейте, не понимаю, почему вы выбрали именно эту дыру? — не весело заметил Рай.
— Хороший вопрос. Смотрите и запоминайте, вот это, — граф указал на характерный с первого взгляда не заметный рисунок камней, — это путь в замок, а теперь взгляните точно напротив и на две ниши правее, это выход на свободу. Запомнили? Может пригодиться…
— Очень кстати. Спасибо, — невесело рассмеялся Рай.
А граф уже ступил под низкий свод коридора, ведущего среди прочего и к кабинету герцога. Этой ночью ни намеривались положить конец этой войне с герцогом, и были уверены, что для этого у них есть все шансы, гвардии нет, а значит герцог один. Все в полном порядке!
Но судьбе было угодно сыграть с ними злую шутку. В этот день солнце село в грозовые тучи траурного цвета, оно опалило их края и скоро скрылось во мгле. А уже через час поднялся сильный ветер, и даже самому неискушенному наблюдателю стало ясно, что ночью будет если не ураган, то страшной силы ливень. Так оно и случилось.
Поглотившие солнце тучи добрались до этих мест еще до полуночи, и страшные раскаты грома соединились с мощными ударами в ворота замка. Это вернулась напуганная грозой гвардия. В такую погоду никому не хотелось оказаться без крыши над головой, и потому Глен и Фил решили вернуться чуть раньше намеченного ими ранее срока, истекавшего утром следующего дня. Только их кони переступили границу парка, как хлынул страшной силы ливень. Люди бросились под навесы.
— Все хорошо, что хорошо кончается! — рассмеялся Глен, стряхивая с шляпы первые капли.
— Да, уж, едва успели! — Фил был рядом.
Здесь, из-под навеса крыльца они наблюдали, как пришедшие с ними люди несутся под крыши конюшен, увлекая за собой коней. Рядом с Гленом и Филом возник Поль, старый конюх замка:
— Я позабочусь о ваших конях, — бесстрастно заявил он и, не дожидаясь разрешения, взялся за поводья.
— Очень мило, — Фил проводил его удивленным взглядом. Но его отвлек от этого занятия дружеский хлопок по плечу.
— Что же старина, сегодня будем спать как люди, — Глен был на подъеме, — До чего же приятно сознавать, что в эту мерзкую ночь тебя ждет сытная еда и теплая кровать. Я чувствую себя почти счастливым! А Фил? Что скажешь?
— Скажу, что полностью с тобой согласен, — усмехнулся Фил, удивляясь детской восторженности друга.
— Да уж, хотел бы я увидеть идиота, рискнувшего бы сказать что-нибудь другое...
Новый раскат грома сотряс мир, и почти сразу же все озарила ослепительная вспышка молнии. Виктора обуяла дикая радость, и он от души рассмеялся, да так заразительно, что и Фил тоже не выдержал.
— Со счастливым возвращением! — робкий голос Маги каким-то чудом заставил себя заметить. Виктор круто развернулся, и лицо его выразило радостное удивление.
— Маги! Как дела?!
Глазки Маги сияли восторженным огнем.
— Мне казалось, что вас не было целую вечность! Я так соскучилась!
— Я тоже! — Глен положил руки ей на плечи и, чуть нагнувшись, заглянув в глаза, — Я, правда, чертовски рад тебя видеть.
— Та-ак! — Фил лукаво усмехнулся, — С вашего позволения, я удалюсь. Глен, если герцог пожелает тебя видеть, я дам знать.
И, не дожидаясь ответа, Фил скрылся за дверью. Виктор и Маги проводили его благодарными взглядами и от души рассмеялись. В этот миг мир едва не раскололся от ужасной силы удара грома. Маги, от неожиданности чуть не потеряв сознание, юркнула в объятия Виктора. Через миг она опомнилась и собиралась уже отстраниться, как обнаружила, что Виктор нежно обнял ее и поглаживает ее волосы. Маги подняла на него изумленно благодарный взгляд, и, о чудо, Виктор не отвел своего взгляда!
— Не бойся, милая! Я с тобой!
Вот теперь Маги действительно была близка к обмороку, но Виктор пришел ей на выручку. Он предложил ей опереться на свою руку и, как королеву, повел в замок, на кухню.
По всему замку были зажжены факела, прибывшие гвардейцы тесными группами шли в том же направлении что и Глен с Маги, ведомые все тем же настойчиво заявлявшим о себе чувством голода. Видя робко прижавшуюся к Глену Маги, гвардейцы не скрывали улыбок, и даже кое-кто из них приветливо подмигивал Маги.
— Ничего не понимаю, — не выдержала Маги, — Что с ними произошло? Все так резко изменилось...
— Все изменилось как надо, — так же тихо откликнулся Виктор, — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не дала мне пойти к герцогу. Ужасно не хотелось его видеть.
Маги понимающе кивнула. Виктор ощущал себя рядом с этой девушкой необыкновенно уютно, и что его очень удивило, что он не боялся этого как прежде. Это была его Маги, его все понимающая Маги.
— Как твои дела? Чем ты занималась?
— Как всегда, почти все время провела в своей комнате. А как твои дела? Я смотрю, тебе удалось расположить к себе гвардию.
— Да, теперь они все мои.
— Но их хозяин по-прежнему герцог, — Маги подняла на Виктора свои зеленые глаза. В ответ на нее полилась теплая синева глаз Виктора.
— Дело не окончено, это верно, но меня они теперь слушаются так же беспрекословно, как и герцога. Для начала это не мало. Суди сама, ведь это их отношение ко мне передается и на тебя.
— Ты уверен, что у тебя хватит сил на это? Это же жутко тяжелый груз.
Виктор лишь крепче прижал ее руку к себе.
Маги сама обслужила Виктора за ужином. Они расположились в маленькой комнатке Маги. Виктор с удовольствие утолил голод и теперь красочно рассказывал Маги, чем они развлекались эти дни. Маги слушала, широко распахнув глаза и не упуская ни единого слова. Ее богатое воображение живо рисовало картины пребывания гвардии в лугах. Как Виктор угомонил особенно паниковавших, заглушил в душах людей суеверный страх. Виктор был великолепным рассказчиком, но, тем не менее, Маги с трудом верилось в то, что все это произошло на самом деле. Разве не чудо уже сам тот факт, что Виктор смог так приблизиться к герцогу. Виктор позволил себе расслабиться, он говорил без деланного испанского акцента и, кажется, еще минута другая, он рискнет снять с себя бутафорию Глена. А как была счастлива Маги!...
И надо же было чтобы именно в этот миг в дверцу комнатки Маги грубо постучали.
— О черт!!! — Виктор крепко выругался и уже в следующий миг рванулся к двери, — Сейчас я его разорву на части! — бросил он Маги по пути.
Маги тихо рассмеялась, но сердечко ее все же дрогнуло.
Это оказался Джек Уайт, и по его лицу сразу стало ясно, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
— Глен, герцог зовет всех наверх! Нападение!!!
— Нападение?! — Виктор решил, что ослышался, он едва не произнес вслух: “Какое нападение если я здесь?!” — Успокойся и расскажи толком, что произошло?
— Я сам толком не знаю, но что точно, так это то, что почти все уже наверху, в апартаментах герцога, и там, кажется, уже началось сражение.
Виктор бросил на Маги тревожный взгляд, попытался ободряюще улыбнуться, но лицо Глена не очень слушалось его. Еще миг, и его след простыл. Сердце Маги оборвалось. Виктор добрался до поля брани, как уже и ожидал, далеко не самым первым. В просторном вестибюле кипела битва. Несколько горящих здесь факелов позволили Виктору быстро сориентироваться, и сердце его сжалось от ужаса. Рай и граф (что это граф, Виктор понял сразу, как увидел лицо этого человека) вдвоем сражались против все прибывающих и прибывающих гвардейцев герцога.
“О Боже!” — в душе Виктора поднялся глухой рокот, и в следующий миг, наплевав на все, юноша бросился бы в самую гущу схватки, но тут он ощутил железную хватку герцога:
— Не лезь, там без тебя хватает.
Виктор круто развернулся и увидел ликующую физиономию герцога. Он выглядел победителем. Виктор, как бы прицеливаясь, сощурился:
— Как они здесь оказались?
— Не важно. Я знал, что они придут, и они пришли как нельзя вовремя. Вы очень кстати вернулись... — герцог сердечно хлопнул Глена по плечу, — Я охотник!
Виктор осторожно высвободился из-под руки герцога. “Сейчас я выменяю жизнь герцога на жизни этих несчастных. Еще не все потеряно!” Виктор оценивающе окинул герцога взглядом, прикидывая, как бы ловчее схватить жертву, от этого зависел успех, ведь герцог был крупнее его. Но и этому его намерению было не суждено сбыться.
— С нами Бог! — вдруг хором, в едином порыве, воскликнули Рай и граф. И в следующий миг произошло невообразимое.
Рай со страшным воем, на миг ошеломившим нападающих, ринулся к окну. Один из гвардейцев попытался было остановить его, но тотчас упал замертво. Еще миг, Рай взлетел на подоконник, и, прежде, чем исчезнуть в ревущей ночи, как бы приветственно взмахнул рукой.
— Фил! Взять его! — завопил герцог, с трудом веря, что удача отворачивается от него.
Разгоряченный схваткой Фил, а с ним еще человек десять последовали за Раем. Это все заставило на время забыть о графе, который тоже время не терял. Он, воспользовавшись всеобщим замешательством, прорвался к тыльной стороне вестибюля и с силой пнул стену.
На глазах смертельно бледных гвардейцев стена медленно разверзлась. Граф зловеще улыбнулся и снял с петли факел:
— Что ж, герцог, отложим наш разговор, но не надолго!
Граф исчез в лабиринте. От страшной досады герцог потерял дар речи. Виктор едва сдерживал свою радость: “Молодцы, старички!” — кричало сердце Виктора.
— За ним, вперед! — герцог, наконец, обрел дар речи, — Слышите, скоты! Это и есть ваш призрак! Он человек, граф!!! Он отличается от вас только тем, что знает тайну замка! Тому, кто принесет мне его правую руку, дарую тысячу луидоров. Все слышали? Вперед!!!
Этот соблазн взял верх над страхом, и гвардейцы кинулись в погоню. Виктор было рванулся следом, но герцог вновь остановил его.
— Позвольте, милорд, — возмутился Виктор, — но мне тоже нужны деньги!
— Очень может быть, что ты-то их и получишь! Эй вы, да вы, идиоты, — герцог окликнул еще остававшихся в комнате слуг, — Все за мной!
И герцог неожиданно резво кинулся к лестнице, вниз, в подвальное помещение замка. Минут через десять они уже были в винном погребе. Герцог минуту прикидывал, где находится ход. При этом он успел кое-что объяснить своим спутникам:
— Я знаю, куда он бежит. У вас есть шанс его перехватить.
Еще миг, и тайная дверь открыта. На этот раз герцог был далек от мысли задерживать Глена.
— Сделай это!
— Да! — сверкнул глазами Виктор и нырнул в ход. За ним последовали и остальные гвардейцы.
Виктор прекрасно понял герцога и мысленно согласился с ним. Да, два поворота влево, лестница вниз, направо и тот злополучный зал, где он, Виктор, однажды едва не остался навечно. Роли сменились, теперь он преследователь, но граф...
Блики факелов впереди за углом болью отозвались в душе Виктора. Граф и его преследователи уже миновали место, где, как надеялся герцог, Глен может его перехватить. Виктор превратился в ураган. Еще поворот и... Да, гвардейцы горохом сыпались в злополучный зал.
— Прочь с дороги! — Виктор сшиб какого-то гвардейца и, влетев в зал, с силой пнул найденный ранее рычаг. Вход в зал с ужасным грохотом захлопнулся.
К этому моменту граф уже не убегал, а мужественно сражался с теми, кто все же настиг его. Звук закрывающейся двери остановил на миг сражение. Но, увидев, что Глен тоже здесь, гвардейцы воспрянули духом и снова накинулись на графа. Тот, похоже, был уже ранен.
— Ну, нет, молодцы! Давайте-ка теперь со мной! — окликнул гвардейцев Виктор. Ему хватило мига, чтобы отделаться от своей бутафории, и никто, никто не заметил этого превращения. За спиной гвардейцев действительно возник, как они были уверены, Эжен.
Виктор не дал никому опомниться. Он стрелой врезался между графом и гвардейцами и, одинаково ловко орудуя шпагой и ногами, в миг смял весь пыл нападавших в пух и прах. Краем глаза заметив, что граф, приняв эту своевременную помощь, отошел к колонне и держится за нее, уже теряя сознание, Виктор совсем потерял голову: “Нет!!! — загудело у него в голове, — Ради чего я делал все это, если не смог это предотвратить?! Нет!!!” И... Он смог остановиться только после того, как заколол последнего из шестерых несчастных гвардейцев, так неосторожно поспешно влетевших в этот злополучный зал.
С глаз Виктора словно слетела пелена. Он с ужасом осознал свое уже минувшее безумие. Граф сидел на полу у колонны и слабо улыбался:
— Так вот ты какой...
Виктор ощутил ком в горле. Он поспешно опустился рядом на колено.
— Как вы?! Где вас ранили?!
— Жить будем... Знаешь, как выбраться? — голос графа слабел.
— Я знаю, как открыть эту дверь... — Виктор был близок к отчаянию.
— Нет, мы пришли оттуда, — рука графа поднялась в попытке указать нужное направление, и в тот же миг взор его заволокло красноватым туманом.
|
